Картина в окне могла заставить впасть в депрессию кого угодно, да и на меня начала навеивать печаль и чувство безысходности.
– Опа, – я подскочил на месте и ринулся на пост охраны, где сам вчера ставил на зарядку большой диодный фонарь.
– Ты куда? – удивился Марк, но я уже выбежал в коридор и, схватив фонарь со стола, поспешил к распахнутому настежь окну.
– Свет, свет горит, – указал я на небольшое приземистое строение полицейского отделения. Само отделение находилось в трехэтажном здании серого кирпича, первый этаж которого был старательно зарешечен, не давая ни вой-ти, ни выйти, а также прорваться какому-либо мерзавцу, решившему пообедать обитателями.
– Может, там просто свет забыли выключить? – предположил Марк. – Мало ли где окна горят.
– Марк, – я обернулся и посмотрел на охранника. – Когда лифт сломался, ты куда принялся названивать?
– Сначала на пост охраны, – припомнил Марк, – потом в полицию.
– Именно, – кивнул я. – Они же, как и ты, посуточно должны работать, следовательно, когда вся петрушка завертелась, парни были на дежурстве, а у них там и бронежилеты, и автоматы, и другое интересное оружие, да до кучи, какая-никакая, а физическая подготовка.
– Ты предполагаешь, что они живы? – оживился Леха. Выхватив у меня фонарик, он принялся то включать, то выключать его на манер сигнала SOS. Три длинных, три коротких, три длинных, комбинация, известная еще с детства любому подростку, хоть единожды игравшему в военные игры. – Сейчас помигаем, – радовался как ребенок юрист, – сейчас узнаем, вы только подождите немного.
Мы втроем припали к окну, стараясь уловить хоть малейший намек на движение в зарешеченных окнах. Перед зданием отделения стояло три служебных УАЗа и «Жигули», без видимых серьезных повреждений, да и мертвяков на парковке было меньше, чем обычно.
Жах… гавкнул резкий, режущий слух выстрел, и один из бешеных, фривольно шлявшихся около здания, начал заваливаться на бок.
– Крыша, – завопил Леха и принялся еще интенсивнее мигать фонарем. – Стрелок на крыше.
С высоты нашего пятнадцатого этажа мы отлично видели крышу здания, а теперь и стрелка, сидевшего на табурете. Всех подробностей с такого расстояния рассмотреть было практически невозможно, но меткость выстрелов говорила о том, что в руках у человека снайперская вин-товка.
Жах… снова грянуло оружие, и звук выстрела эхом прокатился по пустынной улице.
– Не видит, – вздохнул Марк. – Темноты надо ждать.
– И что нам даст темнота? – пожал я плечами. Энтузиазм от внезапно обнаруженного живого и боеспособного товарища по несчастью быстро прошел, а взамен пришло осознание бесполезности попытки связаться. Стрелявший почти наверняка имел хорошую физическую и военную подготовку, раз с такой легкостью, не тратя патронов и лишних усилий, валил одного бешеного за другим, но то, что он до сих пор не покинул город, говорило лишь о том, что и наши шансы на это стремятся к нулю.
– Связаться все равно надо, – решил Марк. – Фонарика он, конечно, не увидит, да и до темноты на крыше не досидит, уйдет внутрь, а вот позвонить стоит.
– Точно, позвонить, – схватив трубку, я поднес ее к уху и с облегчением выдохнул, – длинный монотонный сигнал, все в порядке.
Взяв лежащий на столе справочник, Марк принялся листать его и, наконец, отобрав у меня трубку, начал набирать указанный телефон.
– В дежурку позвоним, – пояснил он. – Если там еще кто-то есть, то ждать долго не придется, ну а если он там один, то будем звонить, пока не поднимет трубку.
– Или пока не вырубится сама связь, – закончил я мысль за охранника.
– Верно, – нажав на отбой, Марк вновь застучал по клавишам аппарата. – Мы все равно рано или поздно будем выходить из здания, а поддержка снайпера будет очень кстати. Выберемся, заодно и его прихватим. Думаю, товарищ особо противиться не будет.
– Я бы точно не возражал, – улыбнулся я, – особенно если бы один остался. В компании и веселей, и безопасней.
Прозвонкой занимались последующие три часа, периодически подменяя друг друга у аппарата. Сначала упорный Марк раз за разом набирал нужный семизнак, пока я наконец не показал ему, что такое функция «редиал» на телефоне. С тех пор дела пошли веселее, но длинные гудки в трубке раздавались снова и снова, а сидящий на крыше будто ради развлечения периодически валил одного из бешеных, чему свидетельствовали редкие хлопки выстрелов.