– Вот, смотрите, до чего доводит жадность.
– Давай уже начинай ритуал, – нетерпеливо сказала Дая, чувствуя себя неловко.
Мы стояли вокруг червя, окружив его с таким видом, будто совершаем что-то грандиозное.
Со стороны мы, наверно, выглядели как трое клоунов. Тем не менее, у меня были знания о священном писании, и я действительно знал, как проводить ритуалы, так что был уверен в себе.
– О великий Энрю, – начал я спокойно и размеренно. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы преподнести тебе дар – это могущественное существо.
– Великий труженик, чистильщик и настоящий выживальщик! Это самый великий дар, который мы можем тебе предложить. Настоящий герой в своей области.
Я указал на червя и слегка прикоснулся к нему пальцем. Тот перестал шевелиться – похоже, наелся и заснул.
– Я думаю, что великий бог Энрю согласился бы с тем, что размер не имеет значения. Главное – это душа. А этот червь обладает поразительно чистой душой.
Это должно было сработать.
Но тут послышались сдержанные смешки.
– Пф...
Айгуль и Дая с трудом удерживались от смеха, что сбило меня с ритма.
Не так-то просто говорить полную чушь с серьёзным выражением лица.
Особенно сложно сохранять серьёзность, когда две девушки стоят рядом, улыбаются и даже не пытаются это скрыть.
– Ну, чего вы?
Ответом было только:
– Просто твои слова… ты будто бы бога пытаешься убедить, – сдерживая смех, сказала Дая.
– Нет, – я махнул рукой, – эти слова такие, потому что они по тексту, так написано.
Я открыл дневник и показал им строки ритуала. Там действительно было много перечислений, и выглядело это так же странно, как и звучало.
Айгуль, в отличие от Даи, не смеялась. Она стояла тихо, её лицо выражало тревогу и беспокойство. Руки она сложила в молитвенный жест, молясь про себя, надеясь, что эта безумная идея каким-то чудом сработает.
Я поднял жертвенный нож, занеся его за голову. Лезвие блестело тусклым светом от фонаря, отражая призрачные отблески.
Замах был, наверное, слишком эффектным для столь простого действия, но в таких ситуациях это выглядело уместно.
Вжих.
Нож со свистом рассёк воздух, а затем и самого червя, разделив его на две ровные половинки. Я немного растерялся – не учёл, что черви не так легко умирают. Теперь у нас было не одно существо, а два, и совершенно неясно, что делать дальше.
Я замер на мгновение, глядя на извивающиеся половинки, но затем, не найдя лучшего решения, начал снова резать их на мелкие кусочки.
Лезвие скрежетало о каменную плиту алтаря, и этот звук буквально резал по ушам. Девушки в ужасе смотрели на меня, но не вмешивались.
Я остановился только тогда, когда произошло нечто странное и неожиданное. Остатки червя вдруг вспыхнули, но это не был обычный огонь.
Это была некая энергия, похожая на пламя, которое стремительно поглощало кусочки червя. Пока от него не осталась лишь труха.
Мы замерли в молчании. Я вытер пот со лба и с недоумением спросил:
– Сработал ли ритуал?
Всё вроде было сделано правильно, но дверь оставалась закрытой. Мы все трое уставились на неё.
Айгуль разочарованно вздохнула. Её глаза наполнились слезами, и она, тихо всхлипывая, сказала:
– Тогда умру я...
Её слова меня ошеломили. Я не ожидал, что она так легко решится пожертвовать собой.
– Смотрите! – я вдруг заметил движение. – Дверь приоткрылась!
И действительно, хотя дверь и не распахнулась полностью, она была теперь приоткрыта, словно её ничего больше не удерживало. Мы справились!
– Так что перестань говорить ерунду, – сказал я, облегчённо вздыхая, – и лучше скажи спасибо червю. Самому чистому и доброму труженику.
С самого начала мы не спешили. Нет, только полный дурак бросится вперёд с надеждой, что это не приведёт к гибели.
Нужно помнить, что впереди не выход, а финальное испытание. По крайней мере в этом данже.
– Будьте предельно осторожны и идите за мной.
– Не волнуйся, мы и не собирались идти впереди, – с усмешкой ответила Дая.
Как обычно, она спряталась за моей спиной, явно не желая идти с щитом на перевес и соответствовать своей роли паладина.
Да уж... такую команду и врагу не пожелаешь.
Но винить их было бессмысленно. Это не ускорит наше продвижение, а только замедлит. Разбор полётов можно будет провести позже, а лучше вообще забить и не напрягаться.
Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, их поведение не казалось таким уж раздражающим. Хотя нормальный человек, возможно, задумался бы.
Сделав шаг вперёд, я почувствовал, как две девушки следуют за мной.
Мы подошли к двери, и я открыл её. Внутри нас встретил мрак. Но это была не просто тьма, не просто отсутствие света. Это был плотный, осязаемый мрак, как густой туман, но с другой, неестественной структурой.
– Погодите... что-то здесь не так, – я взял лампу и попытался осветить пространство.
Свет проникал лишь на два-три метра, а дальше всё снова погружалось в ту же густую тьму.
– Мне не нравится этот… дым, – сказал я, хотя слово «дым» не подходило, но другого не нашлось. – Держитесь за меня...
Я бы с удовольствием взял их за руки, и мы пошли бы как дружная швейцарская семья, но кто тогда бы сражался?
Поэтому пришлось действовать так: Айгуль и Дая взялись за руки, а вторая ухватилась за край моей робы.
Это была не самая надёжная хватка. Лучше бы связаться тросами, но их у нас не было. Оставалось полагаться на простые, почти детские методы.
По сути, я уже бывал в этом месте. В данже: «обратная сторона больницы». Тогда это была пьеса – я наблюдал за всем, как зритель. Даже удалось поучаствовать.
Сейчас же место изменилось. Под ногами хрустел мелкий мусор, такие как обугленные плитки и мелкие камушки.
Видно, что это место пострадало от сражения Ангела и Демона. Самих трупов не было заметно, они исчезли вместе с другими следами разрушений.
Комната изменилась – она стала гораздо больше, чем я помнил. Мы уже минут десять брели в этом мраке, но ничего не находили. Ни врагов, ни подсказок.
Будто место испытывало моё терпение. Это раздражало.
Чёрт побери, либо вы подсказывайте, либо нет. Ненавижу, когда что-то делает свою работу спустя рукава.
Навык «Всеведущий» молчал, несмотря на мои мысленные пинки, словно ожидал чего-то действительно стоящего. Либо же здесь и впрямь не было смысла его использовать.
– Что это за место? – спросила Айгуль, озираясь с тревогой.
Она тоже была в театре, но видела это в декорациях. Для неё это было ярким, хотя и жестоким событием с драматичными сценами. А вот сейчас тьма вокруг совсем не напоминала ту пьесу.
– Ты не помнишь? – я попытался ей напомнить. – Мы видели это место... там, на сцене...
Айгуль кивнула, хотя казалось, что она одновременно и понимает, и нет. Может, просто отказывалась верить.
И тут мы наткнулись на странный предмет – металлическую койку. Обычная старая больничная кровать, как те, что использовались в госпиталях двадцатого века. Белая, но с облупившейся краской.
Однако, внимание привлекало не это. На койке лежало сухое тело ребёнка. Мумия, будто ей тысяча лет. Если не знать точно, то и не определить, что это был мальчик. Тело выглядело меньше, чем в жизни, как будто оно высохло до неузнаваемости.
– Этьен? – я узнал его по печати. Не той, что оставил я, а той, что сделал Реми.
– Дружище... так вот где ты, – пробормотал я, ощущая странную смесь грусти и тепла.
Видя его мумию, не мог сдержать эмоции. Слёзы не появились, но было искренне тяжело. Возникло странное, но сильное желание похоронить его с честью.
– У тебя есть покрывало? – глупо спросил я у Айгуль, хотя и так знал ответ. Мы недавно на нём сидели.
Она не стала задавать лишних вопросов, просто достала покрывало и сунула мне в руки.
– Держи, – коротко сказала она.
Я аккуратно переложил тело на покрывало и бережно закрыл его. Всё это время чувствовал, что совершаю правильный поступок.