«Только мы видим все именно так». Эти слова Билли произнес в тот день, когда Джазу исполнилось семь лет и папаша решил взять его с собой «на работу». Мальчик тогда сидел в джипе, пока Билли приканчивал свою тридцать девятую жертву — учительницу по имени Гейл Клинтон — в заброшенном туалете в глубине парка в городке Мэдисон, штат Висконсин. Затем, завершив расчленение тела (с жертвами под номерами тридцать пять по сорок два Билли поступал так: он любил менять положение тела, раскладывая вокруг него отрезанные конечности), он провел Джаза на место, наглядно демонстрируя ему, как надо удалять улики, которые могут навести на след полицейских.
«Ублюдков-полицейских», как их называл папаша.
«Никто не видит это так, как мы, — объяснил он. — Они пытаются посмотреть на место нашими глазами, но мы не должны этого допустить. Поэтому мы иногда оставляем ложные улики. Мы никогда не позволяем им думать, как мы. Понимаешь? Потому что наши мозги принадлежат нам, и никому больше. А теперь подай-ка папе мешок для мусора. Вот молодчина!»
Здесь же не было ложных улик. Вообще никаких улик не было. Полицейские прошли полкилометра, производя тщательный трассировочный поиск, ища хоть какую-то зацепку. Но все впустую. Помощник шерифа Локард славился своей сообразительностью, но в данном случае уликой могла оказаться нитка с брюк убийцы, затерявшаяся в высоком бурьяне. Легче было найти иголку в стоге сена.
— Может, скажешь мне, что мы все-таки ищем? — спросил Хоуви. — Вдруг я смогу помочь, а?
— Я пытаюсь поставить себя на место убийцы, — признался Джаз, раздраженный тем, что ему пришлось влезать в шкуру злодея. — Самое главное — определить, как этот парень здесь оказался и как он потом смылся. Если он не дурак, то он шел сюда и отсюда одной дорогой. Так меньше шансов оставить следы или улики.
— Гляди! — воскликнул вдруг Хоуви дрожащим от возбуждения голосом. — След ноги! Боже мой, а вот еще один!
Джаз покачал головой:
— Это полицейские наследили. Они старались ступать как можно осторожнее, но когда они прибыли, земля была еще мягкой от утренней росы.
— А может, это все-таки следы убийцы, — недовольно надулся Хоуви.
— Полицейские ничего не нашли. Вполне правдоподобно. Наверное, он побывал здесь до рассвета. В это время года земля как бы схватывается от ночных заморозков и становится твердой.
Для наглядности он повернулся и указал на тропинку, по которой они шли — их обувь не оставила никаких следов.
— Ну, если по ночам так холодно, то она могла пролежать здесь много дней или даже недель, — фыркнул в ответ Хоуви.
— Не-ет, еще не так уж и холодно. Благодаря мелким зверькам и бактериям через месяц от нее ничего бы не осталось. На нее даже мухи не успели слететься. Она, что называется, была свеженькой. Значит, он появился здесь ночью, — продолжал Джаз, размышляя вслух. — Если бы ты собирался сюда ночью, откуда бы ты пришел?
Хоуви показал назад:
— Да откуда и мы. Так же легче всего.
— Да, так легче всего, потому что мы знаем эту дорогу. Мы здесь выросли, и нам известно о грунтовке.
— Так ты говоришь, что он не мог приехать нашей дорогой?
Джаз пожал плечами.
— Я говорю, что мы не можем с уверенностью это утверждать. Но если он действительно приехал тем же путем, что и мы, то это многое значит. Это означает, что он или местный, или же он долго и подробно изучал Лобо и его окрестности, прежде чем решился на преступление.
— Ух ты! Ты думаешь, что он из города? Кто-то нам знакомый? И какова же вероятность?
Под вероятностью он подразумевал, что в Лобо обитает еще один серийный убийца. Джаз не слыл математическим гением, но, по его скромным прикидкам, вероятность составляла один к триллиону, не больше. Он на несколько минут оставил Хоуви в покое и пригнувшись пошел вперед, пока не нашел то место, которое искал. Он обернулся и в двадцати метрах от себя увидел свою вчерашнюю «засаду». Сейчас он стоял именно там, где находился помощник шерифа Эриксон, никак не подозревавший, что за ним наблюдают. Теперь Джаз окончательно понял, что Эриксон мог лучше всех видеть место преступления и работу следственной группы.
— Возможно, он хорошо разведал местность, — задумчиво произнес Джаз. — Грунтовой дороги нет ни на одной карте, разве что на «Гугле». Но точно сказать не могу, надо все проверить.
— Ее никто не знает, значит, она не из наших краев, — подхватил Хоуви. — Он убил ее в другом месте, а тело бросил здесь, рядом с Лобо. Шоссе там. — Он показал рукой влево. — А дом Гаррисона там. — Взмах вправо. — Так что мы знаем, что оттуда он точно не появился. Поэтому логично, что он ехал по шоссе, заметил это заброшенное поле и подумал: «Как здорово! Брошу-ка я труп здесь». Верно?