— За каким… ух!
Любой из них мог поклясться, что до конца озера они так и не добежали. Но вот поди ж ты — ни озера, ни того странного леса. Их окружали редкие, умопомрачительно высокие деревья, раскинувшие где-то в розовой мути неба широкие густые кроны. Могучие стволы покрывал бородатый мох. Под ногами чавкало, белая трава торчала из черной, мокрой земли редкими пучками. Мрак осязаемо ползал у корней древесных чудовищ, но Славка выглядел неожиданно довольным:
— Ну, это уже лучше, — заявил он, улыбнувшись своей обычной улыбкой — широкой, веселой и беззаботной. — Вот как полезно иногда побегать… Теперь недалеко, я думаю. Лен, иди вперед.
Ленка покорно заняла лидирующее место, но Витек недовольно спросил:
— Ну зачем ее опять вперед? Мало было всего?
— Затем вперед, что впереди опасно сейчас, — пояснил Славка. Витек огрызнулся:
— Вот именно!
— Для нас опасно, — терпеливо дополнил Славка. — Девчонке ничего не грозит, наоборот — она и нас спасет… А вы не дергайтесь. И не вздумайте стрелять — тут вам не уводни. Пошли, Лен.
— Куда? — беспомощно огляделась она и сделала шаг. Славка удовлетворенно пробормотал:
— Ну вот, правильно… — и ободрительно добавил: — Лен, давай, давай!
Ленка фыркнула, дернула плечами и пошла. Просто пошла, не вполне понимая, почему идет именно туда, куда идет. Вокруг становилось все темнее, но впереди между сливавшимися в сплошную стену деревьями узкими полосами брезжил розовый свет.
— Над вами что-то вроде совы летит, — прошептал Витек. — Громадная — как Карелин!
— Все нормально, — ответил Славка. — Даже лучше, чем я ожидал.
Розовый свет будто прыгнул навстречу, деревья раздались, и у Ленки с мальчишками вырвался единый звук, выражающий высшую степень недоумения и недоверия к собственным глазам.
На большой поляне.
За редким кругом из кольев с насаженными на них черепами.
На вытоптанной до твердости камня земле.
Под кривобокой крышей из бересты.
Гордо стояла.
СТОЯЛА ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ.
(обратно)
Время и место неизвестно. Где-то в Серых Землях, у избушки на курьих ножках.
Слава богу, никаких курьих ножек, конечно же, не было — иначе психика ребят точно дала бы сбой. Настил, служивший избушке полом, держался на разлапистом пеньке одного из здоровенных деревьев, вцепившемся в землю узловатыми корнями, похожими на птичьи когти. Но, если честно, эффект все равно был сокрушительный — иначе не скажешь. Слов не нашлось ни у кого, кроме Сереги. Прокашлявшись, он надменно заявил:
— Это… типа избушка-избушка, повернись ваще к лесу задом, а ко мне… ну это, типа, передом.
— Ты чего несешь?! — прошипел Витек. Серега ответил ему взглядом, начисто свободным от всякой мысли — было ясно, что ляпнул он свою вдохновенную тираду с перепугу и изумления.
Но исправлять что-то было уже поздно. И это стало ясно мгновенно. Конечно же, избушка не стала поворачиваться (хотя никто не удивился бы). Но где-то в глубинах ее ухнуло — звук был такой, словно в центр огромного гулкого спортзала грохнулась люстра на шестьдесят ламп. Потом вполне мирно и обычно скрипнула дверь.
— Так, — стеклянным голосом констатировал Славка, — напомните мне кто-нибудь, что идиотов с собой не берут даже проводить до сортира.
Серега не возразил. Он виновато сопел. В чем его вина — мальчишка не понимал, но уяснил уже, что она имеет место.
Кто-то, тяжело ступая, шел по настилу избушки. Пока — невидимый, но хорошо слышимый. Ленка, почувствовав неприятные взгляды в спину, не выдержала — резко обернулась. Огромное количество сов — не меньше сотни! — сидело на траве у опушки, окружив поляну кольцом. Розовый свет не мешал им — немигающие, внимательные желтые, глаза смотрели на пришельцев. Совы были громадными — если не как Карелин, то с Брюса Ли — точно. В остальном совы были самые обычные. На берестяной крыше, каким-то чудом ее не проваливая, появился кот. Нет — КОТ. Дымчатый, длиннохвостый, с огромной башкой, не казавшейся, правда, такой уж большой в сравнении с общими тигроподобными размерами. Он облизнулся, зевнул и сел на самом краю, щурясь вниз — ребята ощутили себя мышами посреди большой пустой комнаты. Наконец, и черепа на кольях бесшумно и плавно развернулись, как прожектора на корабле. Сходство усилилось тем, что из черных глазниц полился синеватый свет — и Ленка, Витек и Серега поняли, что не могут пошевелить и пальцем! Славка скривился, его лицо осунулось.
Бум. Скрип. Хрясть. Бум. Скрип. Хрясть. Бум. Скрип. Хрясть. Хозяин приближался. Больше всего Ленке хотелось закрыть глаза и описаться — в самом прямом смысле слова. Возможностей для этого у девчонки не было — она не принадлежала сама себе.
— Завтрик пришел, — торжествующе и уверенно сообщил визгливый старушечий голос. И Ленка не сразу поняла, что хозяин-то уже появился — просто она смотрела на уровне метров двух от настила, уверенная по звукам в том, что припрется нечто такое, чему в избушке только лежать. А на краю настила, обеими руками и грудью навалившись на толстую суковатую клюку, стояла бабулька, до удивления похожая на ворох тряпья и гриб-трутовик одновременно. Во что она была одета и обута — понять трудно. Над головой двумя рогами торчали концы платка. Выпиравший вперед подбородок порос серой щетиной. Между двух впадин, обозначавших щеки, выгибался чудовищный нос с бородавкой. Морщины походили на шрамы. Но глаза…
Глаза были молодые. Цвета весенней травы под голубым небом. Внимательные. Зоркие. Совсем не старческие. И, стоило присмотреться — вы видели именно их, а не остальное уродство. Хотя и жутко было смотреть в них — глаза поражали нечеловеческой безжалостностью и беспечностью, у людей, особенно старых, не бывает таких глаз.
— Кися, кися, — позвала бабуля. Чудовищный «кися» каплей стек с крыши на настил и замурчал — казалось, в глубинах избушки заработал мощный мотор. Хозяйка почесала его клюкой под подбородком — кот вовсе зажмурился и впал в ступор. — Завтрик табе, — сообщила бабуля, и глаза кота, раскрывшись, вспыхнули алым. — Ты уж выбирай, кого хотишь. И совушкам-голубушкам ишо оставь, а остальных я сама приберу, значить…
— Бабка! — неожиданно гаркнул Славка. — Хватит чушь пороть, ягая!
— Погодь, кися… — бабуля навалилась на клюку и вопреки всем законам гравитации наклонилась с настила под опасным углом, всматриваясь: — Ась? Ихто эта? — и вдруг гаркнула не хуже Ярослава: — Ать! Славка, во всякой песне заставка! Ыть как жа ты?! Все заклятья мои заставные обошел, нежить неугомонная! Ой хлопот с вашим братьем! Кой леший тебя принес?!
— Так-то гостей встречать стала?! — Славка покачал головой. — Отпусти моих друзей, Яга!
— Значитца — не завтрик, — философски заметила бабка, оказавшаяся Бабой-Ягой, как и предполагалось. — Оченно жаль. Гуляй, кися… Кшшшш, подруженьки! — она неожиданно легко взмахнула клюкой. Кот встал на все четыре лапы, с достоинством потянулся, поднял хвост трубой и исчез за углом. — А я уж обнадеялась — молоденькие, сочненькие. Уж сколько детишек не ела…
— Глаза разуй, дура старая, — бестактно и быстро перебил ее жутковатые гурманские излияния Славка, убирая меч в кольцо. Яга озадаченно моргнула, подалась вперед и охнула:
— Девка?! Знал, чем под корень подрубить, — она укоризненно покачала головой, закряхтела и указала клюкой: — Прошли бы. Там и поговорим.
И, не удостоив гостей больше ни одним словом, ухромала за угол. Черепа синхронно отвернулись, свет погас, и все трое ощутили, как неведомая сила отпустила их. Даже Славка вздохнул с облегчением.
— Это что, Баба Яга?! — Витек часто сглатывал. Славка кивнул. — Настоящая?!
— Электронный монстрик, — задумчиво ответил Славка, думая о чем-то своем. — У нее отдохнем и заодно узнаем, что надо.
— Угу, — Серега встряхнулся. — А если у неё «стинол» голимый стоит? Я ей что — «бигмак»?!