- Прямо «Принцесса и свинопас»… «Ах, мой милый Августин…»
- Ага. Потом думал, дух соперничества: выиграть с кандачка-то не получилось.
- А сейчас? Что ты думаешь сейчас?
- Что ты стала частью меня, моего мира. А ведь если бы не эта ситуация, я бы прошел мимо. Мало ли в моей жизни было достойных девушек? И где они? Остались на обочине дороги. И только ты заставила свернуть с нее, идти вслед за тобой. Ты моя Сирена. И как бы я хотел, чтобы ты спела только для меня этой ночью…
- Даже если это будет последняя ночь?
- Ну, это мы еще посмотрим!
- Я должна была догадаться, что ты никогда не сдашься, особенно, если игра идет на твоем поле.
- Да, ладно тебе! Я сам отдаю себе отчет для чего гожусь в первую очередь, но тут я сам виноват: как сам себя подаю, так меня и воспринимают. И все же я не заблуждаюсь, я не джентльмен, в отличие от Темы. Иногда мне даже кажется, что он тебе больше подходит.
- Почему?
- Ну…он спокойный как удав. Эрудированный…не чета мне. В старости, холодными зимними вечерами ему цены не будет, угу.
- Ах, ты! – в шутку замахиваюсь на него, а он с притворным испугом закрывается руками. Для меня это все равно, что пытаться сдвинуть скалу. Он только смеется. Затем серьезно продолжает:
- Знаешь, мне кажется, он простит тебе все.
- А ты? Не то, чтобы я еще что-нибудь замутила…
- Ну, слава Богу! (смеется). Не знаю…Раньше бы многое не простил, не смог бы понять, не захотел принять. Сейчас другое. Не вижу смысла быть с тобой каменным истуканом. Защищать тебя, в том числе кулаками – это одно, но демонстрировать свою неуязвимость и силу, как броню, чтобы ты билась о нее, как волны о скалы? С тобой я хочу быть нежным, потакать тебе во всем, как раньше говорили?...слово забытое такое? Лелеять! Лелеять как цветок. Я больше не считаю, что в этом моя слабость. А другим я уже все доказал. Если я когда-нибудь подниму на тебя руку, пусть даже ты сама меня к этому вынудишь, грош мне цена.
- Так ты против плеток и наручников?
- Против. В жизни итак много насилия, демонстрации силы, господства и подчинения, и все меньше и меньше нежности. Не верю я в счастье через боль и унижение.
- И все же…чего-то ты мне не простишь.
- Удара из-под тишка. Честная борьба, как сейчас, другое дело. Ну, и не простил бы, если бы у тебя это была просто блажь, замешанная на женском честолюбии.
- А если ты проиграешь? Никогда не думал?
- Сначала нет: не привык к таким мыслям. Потом думал.
- И?
- Буду искать вторую такую же.
- Так мы, женщины, взаимозаменяемы?
- И да, и нет. Не копию, к чему понимать буквально, но такую же…непредсказуемую оригиналку. Это трудно, но если знаешь, что ищешь, то…нет ничего невозможного.
- Оптимист!
- Ага. О, шашлыки, похоже готовы!
Шашлыки вышли отменные. Мистер Совершенство нас не подвел. Потом, когда Ромка копался в машине, а я помогала Теме мыть и убирать посуду, я спросила и его:
- Почему ты приехал за мной, почему…согласен попытаться еще раз?
- Как ты ловко обошла вопрос секса, однако. А почему нет? Мне еще никто не бросал такой вызов. С тобой не соскучишься…детка.
- И только-то?
- Хельга, если тебе и сейчас нужны объяснения, то …меня начинает заботить твое умственное здоровье.
- Ого! (вот тебе и спокойный удав) Ну, снизойди до меня, чего такого очевидного я не замечаю?
- Мы оба любим тебя.
- Но…вообще-то никто тет-а-тет ни до ни после пари мне ничего подобного не говорил.
- Почему ты называешь это «пари»?
- Как ты ловко обошел вопрос любовных признаний. Просто не знаю, как вообще это назвать: эксперимент, конкурс, испытательный срок?.. Пари хотя бы короче.
- В пари участники борются за обладание призом. Ты – приз?
- Я?...Нет. Я – Серена: заманиваю доверчивых моряков в пучину, из которой нет выхода.
- Возврата. А выход есть всегда, нравиться он нам или нет. Плохо, конечно, когда альтернатив нет, но и то не смертельно. Не заблуждайся на наш счет, у каждого из нас был выбор.
- Почему ты выбрал этот путь?
- Потому что после встречи с тобой, я живу не в пол силы, а на полную катушку. Я понимаю, как это пафосно звучит…Еще Аристотель говорил, что произнесенная мысль превращается в ложь, слово – жалкое косноязычное подобие мысли. В общем, я хотел сказать, что ты стоишь того, чтобы за тебя боролись.