- Как…самка оленя или …забыла! Японская рыбка для которой самец создает узоры на песке…
- Фугу.
- Зануда!
- И я тебя люблю… Мы ведь тоже часть природы. У нас тоже есть яркое оперение, красивые голоса, гордые позы.
- Твердые лбы и рога…
- Возможно…Короче, мы тоже умеем охмурять и пускать пыль в глаза. Ты знаешь, что помимо людей сексом ради удовольствия, а не только из-за потомства, занимаются только дельфины?
- Такое чувство, что ты мне сейчас зубы заговариваешь…
- Ну…раз ты меня разгадала, можно я сниму с тебя этого ма-а-аленького паучка?
Медленно кошу взглядом в сторону ма-а-аленького паразита, и понимаю, что понятия о размерах относительны.
- Будь ласков.
Ненавижу тараканов, пауков, клещей, крыс и змей. Боюсь больших птиц. Не так, конечно, как львов или медведей. Визжать и запрыгивать на люстру не стану. Но представить, что это ползает по мне…Бр-р-р! В детстве я лежала в больнице, где тараканов было больше, чем пациентов и медперсонала вместе взятых, и они пешком по столу ходили…и не только по столу. Я даже спать не могла, так и стояла каждую ночь в коридоре, потому что там свет даже ночью приглушенно горел…Сначала мне давали снотворное, потом все же потравили тварей. Задумавшись, я пропускаю мимо ушей все, что говорит Тема.
- Хельга, ты еще здесь?
- Извини, отвлеклась. А уже…все?
- Да…Сегодня ты устанавливаешь очередность.
Я хочу, чтобы первым был Ромка. Я соскучилась по нему до дрожи в коленках.
- Пусть будет, как было.
- Хорошо, как скажешь.
Мне немного стыдно оттого, что я так схитрила, но ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, так будет честнее: все равно я сегодня могу думать только о Ромке. Хотя нет, честнее, было бы объяснить свой выбор, но ведь это может ранить Тему…не могу огорчать этого святого человека. Такое чувство, что я хочу в рай, но собственные грехи не пускают. Слышу, как Тема говорит Ромке: «Иди, сегодня не мой день». Вижу, как на секунду вспыхивают зеленые ромкины глаза. Понимаю, проблема не в них, они оба меня действительно любят, каждый по своему, проблема во мне: я до сих пор не знаю, кого я люблю так, что не в силах расстаться. И пока оба они со мной, я этого не пойму, прав Тема, как всегда прав. Каждый из них решился ради меня на последнюю отчаянную попытку-подсказку. Дальше все будет зависеть уже не от них, они сделали все, что могли и даже больше, дальше все будет зависеть от меня. И пора бы мне уже поумнеть.
***
Подкинув Тему до дома, едем с Ромкой ко мне. Уже темнеет. Периодически Рома бросает на меня косые взгляды. Потом тормозит у обочины на какой-то безлюдной улице. Отстегивает меня и одновременно делает что-то с креслом…какое чудо эти современные машины! Только что сидел и вот уже лежишь. Мы целуемся как полоумные, но нам этого мало…мне кажется или я слегка не одета? Краешком сознания чувствую себя ужасно развратной, но окончательно упасть в глазах общественной морали мне не удается. Ромка неожиданно прерывает поцелуй. «Нет, не так, не впопыхах», - говорит он. Или что-то вроде того. Я плохо соображаю. Снова едем, кажется, я засыпаю. Наверное, сказывается нервное напряжение. Просыпаюсь на руках у Ромки, когда он уже вносит меня в квартиру. «Может сварить тебе кофе?», - спрашивает он, медленно опуская меня на пол. Я чувствую его тело, его дыхание, я слышу, как стучит его сердце…или это мое? Отрицательно машу головой, не доверяя голосу, мои руки дрожат, расстегивая его рубашку, его, кажется, тоже. Похоже, нас сразила одинаковая лихорадка. Боже, какой он горячий! Я сгорю в этом огне… и пусть!
Когда утром я просыпаюсь, у меня болит все тело. Чем мы занимались всю ночь? Ромки уже нет. На подушке меня ждет сложенный листок. Разворачиваю. «Доброе утро, малыш! По правилам твоей игры я должен уйти. Я очень этого не хочу и надеюсь, ты скоро вернешь меня. Когда мы вместе…это что-то невероятное. Это не может быть простым совпадением».
Не может, у нормальных девушек. Но с некоторых пор я себя к таковым не отношу. Я слегка не в себе…до раздвоения.
Ночь с Темой проходит иначе. Много какой-то щемящей нежности, как будто мы уже прощаемся. Я не выдерживаю и плачу. Тема баюкает меня как ребенка, вытирает слезы, целует макушку, и что-то шепчет…что, не пойму, но на душе становится немного спокойнее. Легкие, почти невесомые поцелуи переходят в нежные и сладкие – не оторваться, затем и они и руки становятся требовательнее: природа берет свое.
Зная, что, возможно, это его последний шанс, Тема не дает мне сразу то, что я прошу. Он растягивает свою сладкую пытку до состояния, когда мне уже начинает казаться, что я умру, если этот замечательный негодяй сейчас же не остановится. И в тоже время, я не хочу, чтобы он останавливался… Мое тело плавится и поет. Но, боюсь, я разбудила этой песней всех соседей, и они сейчас думают о нас, как Земфира в своей знаменитой песне про апельсины.