— А для чего было меня бросать туда? От холода ноги судорога схватила! — охрипшим голосом кричу.
— Потому что нужно выполнять то, что тебе сказали! Я — твой капитан!
— В самом деле? — Медленно встаю на ноги. Не жду ответа. Он мне и не нужен. Просто спускаюсь в каюту, чувствуя, как гнев разъедает каждую клетку тела.
Я могла умереть! Утонуть! Из-за него. За его глупое тщеславие. Капитан, ага! Дальнего плавания… Словно мне не наплевать. Пусть просто вернет свою яхту и привезет меня назад, к берегу Каролино — Бугаз, где я спокойно добуду дни лежа на горячем песочке с коктейлем в руках.
— Эй! — Заходит в каюту как раз тогда, когда стою только в одних трусиках.
— Боже! Выйди! Прочь! — Прикрываю грудь руками, стоя ногами на влажном платье..
— О, да ты чудо, какая… аппетитная. — Говорит с бесстыдной улыбкой на губах.
— Вон! — кричу. — Оставь меня, сумасшедший!
— Хорошо — хорошо, — поднимает руки вверх и выходит, закрыв дверь.
Сажусь на кровать, вдруг понимая, как горячие слезы текут по щекам, капают на ключицы, обжигая каждой каплей. Я больше так не могу… Всего сутки на яхте, а я чувствую себя опустошенной, в полном отчаянии, и морально уничтоженной.
Просидев минут двадцать, так и держа руки на груди, глядя на дверь, понимаю — никто мне не поможет. Макс не отвезет обратно. Как и думала недавно, нужно заставить его вернуть меня обратно. Поступать так, чтобы он хотел избавиться от меня. Хотел отправить домой.
Вот только как это сделать? Какую модель поведения выбрать? Я его не знаю, в принципе, как и он меня, и придумать что-то сразу не получится. Поэтому, наверное, нужно действовать по ситуации.
Одеваюсь в короткое платье, и выхожу опять на палубу. Смертник сидит на краю борта продолжая пить свой алкогольный напиток. Может, если уничтожу запасы, он скорее захочет вернуться?
— Ты знаешь, что неадекватный? Тебе в психбольницу нужно. Там помогут. — Говорю, садясь рядом.
— С чего взяла?
— Хочешь потеряться, ищешь чего-то опасного на свою голову, — загибаю пальцы, — разве это не прямое доказательство плохого психического здоровья? У тебя что-то случилось? Там, на суше. Да? Поэтому теперь ты не хочешь возвращаться. Поэтому убежал в море, в бескрайние воды.
— А может мне просто надоело жить в социуме, соответствовать ему? — Спокойно отвечает, поворачиваясь ко мне.
— А что не так с социумом?
— Все не так, Софи. Люди постоянно от тебя чего-то ждут, требуют, лезут в душу, сплетничают, хотя сами не хотят открывать сердце другим.
— У тебя проблемы с адаптацией в мире. — Утверждаю. — Но чем тебе поможет бегство в море? Все равно ведь придется вернуться. Ты не можешь вечно здесь прятаться.
— Море не требует чего-то от тебя. Оно бескрайнее. Иногда бурное. От него можно ожидать или шторма или полного штиля. Оно не врет. Не лезет в душу. Море — просто море. Искреннее. Настоящее. Его площадь не диктует правила поведения.
— Диктует, Макс. Море — тот же социум, только другой. Ты ведь имеешь модель поведения при шторме? Ты тоже должен под него подстроиться…
— Это твоё мнение. — прерывает, горько улыбается и встает на ноги. — Приготовь нам лучше обед, Софи, если не хочешь познакомиться с морскими животными.
— Ладно. — Легко соглашаюсь, решив, что обед будет испорчен. Брови Макса изгибаются в недоумении, а губ касается довольная улыбка.
Глава 7
Решаю, что на обед пойдет жареная яичница с беконом, но блюдо не солю, абсолютно. Только когда накладываю Максу в тарелку от души сыплю туда соль. Я уже представляю, как он будет это есть! Зову его с палубы, — кажется он там вечно проводит все свободное время — и сажусь за стол ожидая искривленного лица.
Макс присоединяется ко мне. Внимательно разглядывает блюдо на тарелке, потом переводит взгляд на мою и смотрит прямо в глаза, будто спрашивает съедобно ли. Я хватаю вилку и с удовольствием начинаю есть. Макс следует моему примеру. Но в следующее мгновение его лицо становится недовольным, глаза горят справедливым гневом, а уголки рта согнуты в неприятную улыбку.
— Знаешь, Софи, — медленно начинает, — это не просто наглость, это перебор. Ты проверяешь моё терпение?!
— Не понимаю, что ты имеешь в виду… — Говорю, хлопая невинными глазами.
— В самом деле? Не понимаешь? — щурит взгляд и в одну секунду меняет тарелки местами. — Да?
— Ты преувеличиваешь. Или у тебя богатое воображение. — Пожимаю плечами.
— Хм…. Тогда почему не ешь? Попробуй! Твоя яичница очень вкусная. Мне нравится. — Насмешливо.
— Знаешь, — отодвигаю тарелку, — я что-то уже не хочу есть. Твое выражение лица портит аппетит. — Встаю из-за стола, собираясь выйти, решив для себя, что лучше буду голодной до вечера, чем есть то, что дала ему.
— Сядь! — фыркает. Испуганно падаю обратно на диван и с удивлением смотрю на него. — Послушай, — продолжает мягче, — ты же не знаешь, какой я. Не советовал бы тебе делать вот такое. — Обводит вилкой круг над яичницей. — Вдруг я выброшу тебя снова в море, только больше не спасу? Думаю акулы будут рады.
— Здесь нет акул!
— Уверена? — С наглой улыбкой.
— Да. В черном море их нет.
— Или возле берега нет? — Издевается. Точно. За испорченный обед.
— Я… я не знаю.
— Дельфины же есть?
— Да.
— Почему акул не может быть? Мы в открытом море.
— Никогда не слышала, чтобы в Черном море акула съела человека. — не уверенно говорю.
— Есть акула "Сциллиум" и "Катран". - доедает мою яичницу и откидывается на спину диванчика победно сложив руки на обнаженной, загорелой груди.
— И?
— Что и?
— Они питаются людьми?
— Ну «катран» длиной до двух метров, как думаешь, она ест людей?
— Ты лжешь! И знаешь, ужин готовишь ты! Все равно ходишь по палубе с бутылкой, как Капитан Джек Воробей! Только тебе до него еще далеко! — Выхожу из-за стола и поднимаюсь наверх, собираясь принять солнечные ванны.
Макса долго ждать не приходится. Оно и не удивительно, больше ему все равно некого доставать. Подумать только: я и он в бескрайнем пространстве. Сами! Думаю до момента пока этот парень захочет вернуться, я его убью. Или он меня.
— Что, решила превратиться в обезьяну? — посмеивается и садится рядом, стараясь не смотреть на моё обнаженное тело в одном купальнике.
— Господи… ты меня бесишь. С какой радости я должна превратиться в обезьяну?
— Солнце в самом разгаре, Софи. Сгоришь. Я не буду мазать твою кожу сметаной, по рецепту, у меня ее нет. — Опять в руках держит бутылку, только теперь пива, прикладывается губами и делает несколько больших глотков.
— А ты алкоголик. Цирроз печени тебе обеспечен. — Цинично отвечаю.
— Не твоё дело.
— Не моё. Вот и не лезь ты ко мне.
— Я знаю, — через короткую паузу говорит, — почему яичница была настолько соленая.
— И? Почему же?
— Ты хочешь на берег. Думала сможешь меня заставить понять, что ты мне мешаешь… Но знаешь что? Мне весело с тобой. Я не вернусь на берег. Возможно уже никогда…
Не отвечаю. Ну да… Он прав. Блюдо была испорчено с одной целью, Макс ее угадал, следовательно, нужно придумать что-то другое. Что-то такое, чтобы ему очень было нужно вернуться на берег.
— Я рада, что составляю тебе компанию, смертник, вот только сама я в отряд самоубийц НЕ записывалась. Скажи, как связаться с берегом и я с радостью свалю отсюда давая тебе шанс попрощаться с жизнью как подобает!
— Я же тебе сказал — мне нравится быть здесь с тобой. Весело.
Оборачиваюсь к нему лицом, закрываю глаза от ярких лучей солнца и внимательно рассматриваю выражение его лица и золотистые глаза.
— Ты шутишь же, да?
— Нет.
— Шутишь.
— Нет, Софи.
— Тогда издеваешься? Потому что мне с тобой совершенно не весело! Вообще! Никак! — Отрезаю.
— Вот поэтому мне и весело.
— Гори в аду, придурок! — Шиплю. — Я не собираюсь идти с тобой на дно морских глубин. У меня большие планы.