– Хорошо, – хмуро отозвался капитан, занятый своими мыслями, и Виктор даже обиделся немного на своего наставника. «Неужто его не радует начало дела? Ведь теперь мы этого Месхи обложим со всех сторон. Теперь-то всё решится!» Но в глазах капитана не промелькнуло ни единой искорки азарта. Он выпустил густое облако едкого табачного дыма и сказал, поморщившись, словно в предчувствии головной боли:
– Пошли к Болдыреву. Надо выбить у него ещё одного человека, чтобы у нас кто-нибудь постоянно на телефоне сидел. Теперь нам круглые сутки связь надо держать…
– А даст?
– Упираться будет, но я уломаю, – совсем буднично ответил Сидоров. – Возьмём Сытина Андрея, пусть возле телефона побездельничает…
В коридоре Смелякова остановил лейтенант Горбунов и чуть ли не повис у Виктора на руке.
– Смеляков, ты совсем обнаглел, что ли?
– Что такое, Толя?
– Когда на комсомольский учёт встанешь?
– Да некогда мне. Надо учётную карточку сначала забрать со старой работы.
– Так забери. Что ты как малый ребёнок. Почему вчера на комсомольское собрание не пришёл?
– Толя, давай позже, мне сейчас к руководству. – Виктор отстранился от Горбунова.
– Смеляков! Ты не увиливай! На учёт становись! Хватит резину тянуть!
Наружное наблюдение сразу же выявило все связи Месхи, однако ни он сам, ни Тимур, ни Нана, ни кто-либо из его друзей на квартиру к Забазновским больше не ходил.
– Затаились, – спокойно сказал Сидоров после очередного звонка Мартынова.
– Что же делать? Неужто всё зря? – нервничал Виктор. – Время же уходит.
– Потерпи. Сыщик должен уметь ждать. Терпение – один из наших главных помощников. Не научишься терпению – спугнёшь дичь.
Прошло четыре дня. На пятый около полудня позвонил Мартынов:
– Ребята, вылетайте. Надо брать девушку.
– Нану? – уточнил Смеляков.
– Её самую. Только быстрее давайте. У неё наркота при себе. Мы сейчас возле Черёмушкинского рынка, двигаем за ней в сторону Красикова…
У Виктора от волнения задрожали руки.
– Пётр Алексеич! Помчали! Они прыгнули в УАЗ, но машина долго не заводилась.
– Чёрт! – выругался Смеляков.
– Самое время в техобслуживание поиграть, – мрачно проговорил капитан, уставившись в спину водителя.
– Сейчас поедем, товарищ капитан, – заверил сидевший за рулём паренёк. – Я эту падлу знаю. Покочевряжится, как девочка, но уступит.
УАЗ натужно гудел и кашлял, сотрясаясь всем корпусом, но заводиться не желал.
– Мать твою! Упустим же! – закричал Смеляков.
– Значит, будем считать, что день сложился неудачно. – Сидоров закинул голову и выпустил облако пара в потолок.
– Может, частника поймаем? – предложил Смеляков.
И в эту минуту машина завелась.
– Я же говорил, что уступит! – победно воскликнул водитель.
– Теперь сделай так, чтобы она не заглохла по дороге, – попросил хрипло Сидоров.
– Всё будет в ажуре, товарищ капитан…
Группу наружного наблюдения, ехавшую в забрызганном «жигулёнке», они догнали возле станции метро «Академическая».
– Она взяла машину, – передал по рации Мартынов. – Притормозите на светофоре, я к вам перепрыгну…
Едва он оказался возле Смелякова, Виктор нетерпеливо вцепился ему в локоть.
– Ну что?
– Утром она вышла из квартиры Месхи и отправилась на Черёмушкинский рынок. Потолкалась там, нашла какого-то азербайджанца. По тому, как он вёл себя, мы сразу поняли, что он – сбытчик наркотиков. Вдвоём они ушли с рынка, остановили частника, попетляли по окрестным улицам, затем вышли из машины и отправились в подъезд одного из домов. Там он велел ей взять спрятанный на лестничной клетке пакетик.
– И вы всё видели? Как же вам удалось?
– Работа такая. Тут пройти незаметно, там постоять, поглядеть, послушать. Приходится быть почти невидимкой, – без всякой рисовки ответил Мартынов. – В общем, наркота у Наны в сумочке. Если сработаете умело, возьмёте её с поличным.
То и дело из его потрескивавшей и шипевшей рации доносился голос: «… выехали на Университетский… Поворачиваем на Вернадского… Едем по Комсомольскому… Подъезжаем к Пироговке…»
– Так, ребята, – сказал Мартынов, – похоже, она в институт направляется. Если так, то вам надо брать её прямо сейчас.
– Витя, – проурчал Сидоров, – на светофоре попробуем свинтить её.
Мартынов велел своей бригаде обогнать машину, в которой ехала Нана.
– Обойдите их перед Новодевичьим и подрежьте перед светофором, чтобы они не проскочили на жёлтый, – распорядился он и посмотрел на Смелякова. – Теперь твой выход, Виктор. Вот этот серый «жигуль». Девушка сидит сзади…
Ехавшие впереди автомобили затормозили. Зажёгся красный свет. По телу Смелякова пробежали мурашки. Он толкнул примёрзшую дверцу ногой и выскочил из УАЗа.
– За руки её держи, чтобы она не вышвырнула ничего! – крикнул вдогонку Сидоров, тяжело поднимаясь со своего сиденья.
Виктор преодолел расстояние до серого автомобиля с поцарапанным крылом, вцепился в ледяную ручку и рванул дверь на себя. Ни водитель, ни сидевшая позади него черноглазая девушка в белой пушистой вязаной шапочке не успели ничего сообразить и не произнесли ни звука, а Смеляков уже навалился всем телом на Нану и схватил её за запястья.
– Ай! – воскликнула девушка. – Вы что! Больно!
– Милиция! – почти торжественно выпалил Виктор.
В следующую секунду отворилась передняя дверца и в салон сунулось огромное тело, окутанное клубами пара.
– Старший инспектор уголовного розыска капитан Сидоров, – раздалось сквозь медленно расплывавшиеся клубы.
– Да что происходит-то? – перепугался водитель. – Чего вам надо, товарищи?
– От вас ничего, – повеселевшим голосом сказал капитан, – а вот пассажирка ваша очень нас интересует. Но вы всё-таки тоже уделите нам, пожалуйста, некоторое время. Давайте сейчас развернёмся и обратно поедем.
– Куда обратно-то?
– На Ленинский проспект. Дадите свидетельские показания…
В 96-е отделение Смеляков входил победителем. Внутри у него клокотало от восторга.
«Уж теперь-то никуда этим ворам не деться, – думал он, разглядывая Нану. – А ведь какая интересная, почти красивая. Встретишь такую и не подумаешь, что она из воровской компании».
– Давайте начинать, – предложил Сидоров, когда пришли понятые.
На стол высыпалась из сумочки Наны всякая мелочь: губная помада, ключи, небольшой расшитый бисером кошелёк, носовой платок, несколько леденцов и целлофановый шарик, перетянутый нитками.
– Это что? – спросил капитан, указывая пальцем на шарик.
– Не знаю, – подавленно ответила Нана. – Не моё…
– А отпечатки пальцев на нём твои, – сказал Сидоров. – Виктор, составляй протокол… Это, милая девонька, пакетик с анашой, то есть наркотик. Так что вляпалась ты, дорогая моя, по самое-самое… – Сидоров умело изобразил лицом глубочайшую печаль. – Вляпалась-то крупно…
Когда понятые подписали протокол и ушли, Сидоров достал «Беломор» и закурил.
– На каком курсе учишься? – спросил он, пристально глядя на девушку.
– На третьем.
– Давно наркотой балуешься?
– Да не балуюсь я, честно, не моё это! – почти заплакала она. – Даже не знаю, что это такое. Не понимаю, как оно у меня в сумочке оказалось. Клянусь вам!
– Зря ты так, девонька. Клятва – ноша тяжёлая… Вот сейчас мы привезём сюда человека, который продал тебе эту дрянь А пока мы будем ждать его, я могу сказать тебе прямо сейчас, где и как ты купила анашу. Интересно тебе? А дело было так…
Он принялся неторопливо рассказывать всё, что услышал от руководителя бригады наружного наблюдения. Чем дольше он говорил, тем бледнее делалась Нана.
– Ну что? – спросил Пётр Алексеевич.
Она была в шоке.
– Откуда вы всё знаете? Тот азербайджанец на вас работает?
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два, – отозвалась девушка, потупив глаза.
– Жизни ты не знаешь… Связалась чёрт знает с кем. Кто у тебя родители?