Она хныкает и стонет, не позволяя себе кончать громко и страстно, и это тоже заводит — ощущение опасности прибавляет адреналина в кровь, я делаю еще пару движений бедрами — и тут же вытаскиваю, щедро разливая себя по этой крутой заднице.
— Сейчас твоя Сахарная Попка покрыта глазурью, — шепчу откровенный бред ей на ухо, и тут же покидаю тесное влагалище, направляясь к шкафчику, где хранятся салфетки. — Сейчас, маленькая, я все уберу…
Я привожу за собой ее бедра в порядок, и самолично натягиваю трусики, не забывая поцеловать ягодицы. Затем колготки, и Настя уже тяжело поднимается со стола — трясущимися руками оправляя платье.
— Как ты? — я смотрю на растрепанные волосы и дикий румянец на щеках, и не хочу, чтоб она вот так выходила к остальным в редакции. — Пить хочешь?
Настя кивает, и я приношу воды из кулера в углу — мы с жадностью пьем из одного стакана, и девушка пытается пальцами пригладить волосы.
— Это лучше, чем я помнил. — Говорю я, потому что Настена молчит, а мне вдруг становится неуютно в тишине между нами.
— Да, — снова кивает, и проверяет, нормально ли выглядит после нашего бурного перепихона на столе, — я пойду работать, ладно?
Я еще раз оглядываю ее, и замечаю следы зубов на маленькой ладони. Аккуратно поднимаю вверх ее руку — и хмурюсь, проводя большим пальцем по отметинам.
В следующий раз пусть кусает меня.
В следующий раз?
Я целую укусы, осторожно дуя сверху, и Настя вздрагивает, отнимая ладонь. Слабо улыбается — и направляется к выходу, не говоря ни слова больше.
Я не останавливаю ее. Пока. Мне самому нужно обдумать свои действия, и понять, как вести себя дальше. Мы обязательно поговорим, но не здесь и сейчас, а чуть позже — хвала яйцам, она уже не за тысяча триста семьдесят четыре километра, а всего лишь через дорогу.
И впервые с ее приезда это становится не бесячей проблемой, а новой согревающей мыслью в моей жизни.
Глава 13
Принятие
Настена
Я на трясущихся ногах покидаю кабинет, где только что сумела пасть ниже некуда, и направляюсь в туалет.
Мне нужно побыть одной.
Хоть пять минут, просто прикрыв глаза, и не разговаривая ни с кем на свете. Провалиться в себя — и отыскать там ту маленькую злую истеричку, которая отвечает за самоуважение и гордость.
Боже, я позволила отодрать себя прямо на рабочем месте! Господи, Настя, ну где твой мозг…
— Настюша! — окрикивают меня откуда-то сбоку, и я послушно замираю, сцепив челюсти, — ты что, только еще идешь с летучки?
Я оборачиваюсь, пытаясь придать лицу спокойное выражение. Ренат слегка удивленно приближается, и его всегда идеальные брови кривятся в недоумении.
— Ага, — отвечаю, а сама давлю пальцем на свой укус на ладони, чтобы вызвать боль, и не выглядеть отрешенной, — заболтались с Аллаевым. Добрых полчаса рассказывал, как прошло интервью утром.
— А, да, это он может, — кивает Листьев, и я облегченно выдыхаю внутри, — увлеченный он человек в плане работы, верно? Жаль, что с остальным похуже…
— Ммм?
Мне интересно, что Ренат знает про Макса, хоть я не имею привычки слушать чужое мнение о человеке. То есть, оно может быть каким угодно — мое собственное от этого никак не изменится.
— Я не стану сплетничать, с твоего позволения, — подмигивает Ренат, но вид у него такой, словно знает он много больше моего о Максе, — скажу лишь, что мир журналистов тесен, а уж Максим персона заметная благодаря уму и характеру. Так что наслышан, да…
— Ренат, — я стараюсь говорить как можно мягче, чтобы не задеть человека, — ты уж либо рассказывай, либо не сплетничай. А то я понять не могу, что и думать…
— Окей, проехали. Я что подошел вообще — так как на счет сегодняшнего ужина? Расслабиться и перезагрузиться после такого стресса…
Да уж, спасибо, перезагрузилась уже. И расслабилась так, что сил стоять нету…
— Эм… Пока не знаю, — улыбаюсь, размышляя, что вот конкретно сейчас ни о каких встречах и я думать не могу, — не уверена, что останутся силы еще идти куда-то после сегодняшнего.
— Хорошо. Скажешь, как будешь знать точно? Заказанный столик я пока не отменяю.
Он снова подмигивает, и в этот момент на горизонте появляется Максим. Выходит из совещательной, и быстрым шагом направляется в нашу сторону, на ходу пятерней поправляя волосы.
Вот ведь… А нельзя привести себя в нормальный вид за дверью?!