— Бредовая, — не выдерживаю этого соплежуйства, и меня несет дальше, на санях логики и здравого смысла, — ты вообще видела, что мы обычно лепим на главную? Там даже мужчины появляются крайне редко, обычно это просто абстракция, или соответствующая громким новостям картинка… А сейчас, да, давайте — женщину, ребенка, подгузники нахерачим…
Я понимаю, что перегибаю еще до того, как Настя решительно поднимается на ноги. Честно говоря, с самого начала знал, что не остановлюсь, если открою рот. И, возможно, нужно было просто дать главреду корректно объяснить все новенькой сотруднице, но блять…
Когда я умел сдерживаться?
Я смотрю на Настену, что сейчас отодвигает стул, и выходит к белой доске. Мне страшно оттого, насколько близко я знаю эту женщину — и сейчас боюсь, что она тупо не выдержит, и расклеиться.
Или, что еще хуже, ей станет из-за меня плохо.
Но, с другой стороны, мы же блять работаем вместе! И такие ситуации — сплошь и рядом. Так что, возможно, нам и стоит начать привыкать к ним…
— Я изначально сказала, что моя идея смелая, — чеканит Настена, беря маркер, и начиная рисовать какую-то таблицу, — но, возможно, вам стоит послушать. Пока у моего отдела было время, и мы готовились к запуску колонки, то анализировали наших читателей. Процентное соотношение показало, что среди наших постоянных покупателей сорок процентов женщин с детьми.
Она замолкает, указываю в подтверждающую ее слова таблицу, и наслаждаясь реакцией.
— Да-да, вы не ослышались. Сорок процентов. То, что женщина рожает — это еще не повод выпиливать ее из мира умных и состоятельных личностей. А то, насколько хорошо зашла наша статья, еще больше подтверждает — нашему журналу не хватает свежих взглядов и новых идей. Так что, давайте подумаем еще раз — почему бы нам не порвать шаблоны, и не поместить на обложку женщину с ребенком?
— Потому что мы растеряем остальных шестьдесят процентов! — рявкаю я, буквально кипя от злости.
— Ничем не подкрепленная теория, — отмахивается Настя, и блять, это последняя капля, — или кто-то действительно считает, что мужчина не станет покупать любимый журнал только потому, что на обложке — баба? Что за зашоренность в двадцать первом веке, друзья? Или все дело в ребенке? Может, я кого-то удивлю, но мужчины в нашей стране тоже имеют и воспитывают детей…
Она спокойно выдыхает, кладет маркер на место, и замирает у доски, ожидая реакции. Я молчу, сцепив зубы, и понимая — она меня выбесила.
И в любой момент я рвану так, что накричу и прогну девушку до слез.
— Кхм. А знаете, при таком раскладе… — Шеф чуть потирает лоб, разглядываю Настину таблицу, — думаю, ради эксперимента… Ведь, действительно, это может сыграть на пользу после шума от статьи… Анастасия, возьмитесь за обложку. Только без лишнего креатива — научные обоснования и серьезность на первом месте.
Настя счастливо кивает, а главред распускает летучку, ссылаясь на время. Все поспешно выходят — и только Листьев, кажется, решив окончательно меня добить, подходит к Настене и поздравляет ее с победой.
— Спасибо, — девушка слабо улыбается, и не смотрит на меня, хотя я сверлю ее взглядом, — у меня давно вертелись подобные мысли. Надеюсь, что все пройдет гладко.
Когда все выходят, я спокойно встаю, запирая дверь, и поворачиваясь к девушке. Она бледнеет — но все-таки встречает меня вскинутым подбородком, словно снова собирается биться.
— Максим.
— Что за хуйня?!
— Максим! — уже громче, но надрывнее зовет она меня из той агрессии, куда я по привычке провалился, — не надо, ладно? Я это сделала, не чтобы тебя уесть, а просто потому что вижу в этом смысл для всего журнала. Ты ведь понимаешь, да? Это работа. И нам надо учиться…
— Заткнись.
Я одной рукой разворачиваю ее к себе спиной, прижимая, и впиваясь губами в шею. Мне нельзя орать и заставлять ее плакать. Просто физически не хочу допускать подобного! Но как, блять, еще сбросить пар?!
— Ма-акс… Не надо… — слабо дрожит девушка в моих руках, но я лишь крепче прижимаюсь к ней бедрами, потираясь о восхитительную попку.
— Заткнись, Насть. Просто заткнись, — дышу ей в шею, и слегка погружаю в сладкую кожу зубы, ощущая, как ее тело просто трясется рядом с моим, — блять, ну что ж ты за женщина…
Даже нет сил дойти до стола. Просто за шею — и прижимаю к стене, стягивая брюки. Я не знаю, как и почему, но пока я одной рукой расстегиваю свою ширинку, Настя выгибается и крутит попкой — отчего все мысли о злости уходят на второй план.
Презерватив. Господи, ну как я рад, что лишь вчера закинул пачку в карман…