— К Кире, что ли?
— Ну да. В воскресенье вечером, когда мы уже… Ну, в общем. К тому моменту мы точно решили, что состоим в отношениях.
Ренат удивленно приподнимает брови, но как будто не реагируя на мою фразу, а просто, в знак того, как странно это звучит.
— Что не так? Ты что, знал, что он у ее был?
Ренат чуть качает головой, подтверждая мои слова, но тут же говорит сам, не давая мне высказать возмущение.
— Конечно, в курсе. Я ведь ездил тогда с ним.
— Что?!
— А он тебе не рассказывал? Ну да, Александр Дмитриевич попросил отвезти Кире утвержденный вариант интервью, а моя машина, как назло, заглохла. Ну а так как мы все живем почти на одном «пятачке», я попросил Макса меня добросить. Ты же знаешь, поздно вечером в нашем поселке с такси напряжно… В общем, мы съездили туда-обратно, я отдал листы и все.
— А Максим… Остался?
Ренат чешет затылок, глядя на меня почти с сожалением, что приходится говорить и ворошить все это.
— Слушай, Аллаев, конечно, не ангел, но лгать я не буду. Он даже из машины не вышел, хоть Кира его и звала — на чай заманивала, и прочее. Но он просто махнул рукой, и остался курить с открытым окном. Я потом еще стоял ждал на улице, пока хоть чуть-чуть проветрится… Эй, ты куда?
Я вскакиваю с места, роняя собственный блокнот, а стул по инерции отъезжает в противоположную стену. Но мне плевать — я просто не могу поверить, что…
— Прости, мне пора! Спасибо… Спасибо, что сказал, Ренат…
— Хм. Странно, что ты узнаешь это от меня, а не от Максима.
Точно. Вот уж верно подмечено.
И я сейчас обязательно выясню, какого черта мне было сказано сухое «да» вместо нормальных объяснений…
----------------------------------
* У Насти в наушниках песня Звери "Небо звездное"
Под нее действительно можно бороться с бессонницей:)
Глава 30
Максим
Ну как, скажите, ка-ак вообще можно сосуществовать с женщиной, если ее голова похожа на котелок с медленно варящимся там безумием?!
Я быстрым шагом покидаю летучку, где только что пересекся взглядом с похудевшей, какой-то изможденной Настеной, и спешу к себе в кабинет. Снова закрыться, посидеть и подумать, как вообще докатился сперва до дикой злобы, а следом с каждым днем и часов проваливаюсь в странную тоску, и желанию обнять и просто согреть маленькую женщину…
Я потираю лицо, прошу никого меня не беспокоить, и сажусь за стол. На экране мобильного — несколько пропущенных от Киры, которой три дня назад я всыпал по первое число (разумеется, словесно!), и в своей любимой манере «попросил» не лезть в мою жизнь. Если до того момента я считал свою бывшую достаточно умной — то теперь искренне не понимаю, куда делась вся адекватность, потому что русского матерного, кажется, ей не хватило.
Спокойно, Максим. Перебесится, и успокоится. Главное, чтоб бесилась на территории моей жизни, и никак не лезла к Насте — потому что мои предупреждения о том, что я сделаю с ее жизнью в противном случае, кажется, все же были услышаны.
И от после всего этого снова тот же вопрос — что не так с женщинами?
Или это со мной не все в порядке?
Я прикрываю глаза, вспоминая, как ехал с мастерской к Настене, и меня тупо распирало. От счастья, слепого наслаждения нашими отношениями, какой-то новой стадией без боязни поссориться, а простого человеческого «мы охуенно трахаемся, и все остальное делаем вместе». И мне, блять, хорошо. Просто хорошо с маленькой, сворачивающейся в комок по ночам женщиной, которую утром хрен отыщешь рядом. В ее вечных толстовках, которые как-то незаметно сменились на мои свитера и рубашки, а еще эти теплые носки с голыми острыми коленками…
Мне вдруг резко стало нравится в ней все. Даже раздражающая раньше ванильность и плаксивость вдруг стали необходимым ингридиентом, потому что без них Настя — не Настя, а я без нее…
Я без нее не я.
Мне приходится пару раз хорошенько размять шею, и потереть костяшками глаза, чтобы слегка прийти в чувство. М-да. Залип, кажется, и всего-то времени прошло! Но это не было проблемой, и наш ужин в ресторане должен был просто закрепить успех — чтобы, глядя на ее улыбку и попытки свистнуть у меня с тарелки самый вкусный кусочек, я окончательно осознал, как мне, блять, повезло.
А на деле я наблюдал медленно исходящую на истерику женщину, которая не могла ни адекватно построить свои проблемы, ни расслабиться, ни вообще хоть сколько-нибудь дать понять — я здесь, Макс. Я все еще здесь, только почему-то этим вечером стала напоминать «сама-не-знаю-чего-хочу» бабенку, рядом с которой мужчина всегда играет в угадай-ку, и ни в коем случае не занят ничем другим.