Действующие лица:
Она
Он
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Квартира. Она лежит на тахте, укрывшись с головой.
Он (входит). Почему горит свет? Ты что, легла спать? Подними шторы, — там еще солнце светит, спит — и свет включила. Посмотри, лицо как подушка… Ты что, с утра, что ли, так?.. Ну что ты молчишь? У тебя есть совесть? По целым дням лежишь, лежишь… Что ты теперь на меня уставилась? Тебе на все наплевать: включила свет — и спит. В коридоре горит, на кухне две лампочки, в ванной горит… Ну что, что ты смотришь?
Она. Хорошо было, тихо… Пришел — и наговорил, наговорил.
Он. Ну вот я выключил — что, стало темнее? Ну что ты сидишь?
Она. Жду, когда опять будет тихо… Будешь ужинать?
Он. В чем неправ? Сегодня был жаркий, душный день — у тебя все закрыто, законопачено… А ты посчитай, сколько лампочек горело и плита на кухне.
Она. Ах, миленький, на лампочках не сэкономишь. Не нужно было второго ребенка рожать, я говорила. Но ты добренький — на словах, конечно… Пусть будут дети, много детей… Гуманист… У тебя покурить нечего?
Он. Ты не заметила? Уже два месяца, как я бросил курить… С тобой что-то происходит в последнее время, да? Вчера, сегодня…Но сегодня ты особенно… Что-нибудь случилось?
Она. Да нет же, ничего не случилось. Это ты пришел и начал скандалить. Послушай, попугай на кухне повторяет твой монолог.
Он. Я начал скандалить? Да я не умею. Я просто назвал вещи своими именами. За день ты сколько нажгла?
Она. А ты посчитай… включи все — и посчитай.
Он. А ведь я шел домой в прекрасном настроении. Я шел и даже твердил строку: «Я шел домой в прекрасном настроении…» Верно, есть какая-то музыка? Может быть, я снова начну писать стихи? Я шел домой в прекрасном настроении. Но потом я поднял голову и увидел наши окна — четыре окна, и все закрыто, занавешено… Прихожу сюда — ты спишь, всюду свет горит… Ты мне, подруга, что-то не нравишься. Ты что, злая или просто сонная? Ты немного отекла, да? Опять голова болит?
Она. Тебе-то что за дело?
Он. Да как сказать… рядом живем, из одной посуды едим, иногда одним одеялом укрываемся.
Она. И живи себе… Публицист. Выступил, как дело сделал. Теперь отдыхает… Отстань… Можешь вот посуду помыть: горячей воды нет, а я что-то коченею… Я вообще все время мерзну…
Он. Ладно, давай помиримся. Я же к тебе торопился, думал, ты меня ждешь, топится очаг, варится похлебка, чисто, уютно — как жена должна встречать мужа? А ты спишь, свет горит… Ты бы хоть спросила, почему я шел в хорошем настроении… вот, я даже принес коньяк — посмотри, армянский, твой любимый… Вот гора Арарат, сюда причалил Ной во время потопа… Давай причалим… Вокруг потоп, денег нет, одни долги, чем отдавать — неизвестно… Знаешь, сколько у меня долгов? У меня, у меня — тебе на наши долги наплевать, — лежишь себе… Да и лежи, только бы в радость — нет же, злая… Когда ты злая, я совершенно теряюсь, чувствую себя особенно одиноким… Давай высадимся на эту гору. На горе Арарат вырастает виноград… Ну давай напьемся и помиримся… Я, же, ей-богу, не хотел.
Она. Да пошел ты… Я и не ссорилась с тобой. Очень ты мне нужен. Это ты вошел и, как баба, стал скандалить… Господи, вот невезуха-то в жизни! Я, если хочешь знать, ждала тебя — мы же хотели что-то делать, хотели обои клеить, детей третий день у матери держим, Дашка третий день школу пропускает… Я уж без тебя хотела начинать… а ты… за весь день даже не позвонил. Ты посмотри, в каком сарае живем. Людей нозвать стыдно.
Он. А знаешь, наше дело, кажется, разворачивается. Я получил крупный заказ: полная сумка, и там еще полсотни книг. Мы хорошо заработаем… Смешно: я становлюсь модным переплетчиком… А здесь действительно нужно прибраться. Ведь я могу принимать на дому — так солиднее, чем по чужим квартирам, верно? Мне как-то не по возрасту, я все-таки известный советский журналист…
Она. В прошлом… в прошлом известный журналист, а ныне известный переплетчик.
Он. А тебе — сказать обязательно.
Она. Что же такого? Известный переплетчик, известный сапожник, известный портной… Кто ты будешь такой?
Он. В прошлом, но известный. «Тот самый?» Тот самый. И вдруг — здрасте: «Ножи точим, стекла вставляем, книги переплетаем!..» Лучше здесь принимать… Кого позовем?
Она. Кого позовем?
Он. Да… Ты говоришь, людей позвать стыдно.
Она. Никого я звать не хочу… А самим жить не противно?
Он. Как ты можешь сидеть с закрытыми окнами? День был такой душный, смотри, я все раскрыл, и никакого движения воздуха.