— Прости. Я не так поняла. Давай просто забудем и оторвёмся так, чтобы уши заложило!
Нервный смешок прозвучал так жалко, что стыд усилился.
Предложение Зарра не оценил. Он продолжил стоять на месте, светя красноватыми щеками. Помада на его губах немного стёрлась и вышла за контур. Зрелище оказалось соблазнительным.
«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ»
Не сейчас.
— И всё-таки, зачем ты попыталась это сделать?
От сердца отлегло, стоило вопросу из «что» трансформироваться в «зачем». Значит, всё не так уж и плохо. Спустя время, наверняка можно похихикать над этим, как над глупым стечением обстоятельств.
— У нас французский поцелуй — это что-то вроде нового этапа, хах.
Определение ситуацию проще не сделало. Зарра тяжело нахмурился, из-за чего сердце едва не остановилось.
— Какой поцелуй? Под поцелуем вы определяете ритуал, нацеленный на поедание партнёра?
Делу не помогло то, что я рассмеялась. На глазах выступили слезы. Поедание. Само это слово в контексте произошедшего выглядело как седло на корове. Хотя немного его помады съела, это да.
— Нет! Это просто поцелуй, но глубже и…
Как же было тяжело не впечататься лицом в стену, чтобы не рассмеяться от смущения, стыда и того, что было посередине.
Зарра мелко вздрогнул. Кажется, он поднял, что же я хотела сказать. Мелкие заколки в его волосах зазвенели.
— Я… А…. — Он схватился за волосы. — Можно я просто повешусь на косе, чтобы ты забыла об этом позоре?
— Я повешусь рядом. Не переживай. Ведь что может быть романтичнее, чем совместное посмертие?
Зарра сдавленно засмеялся. Он так старательно отводил взгляд, что мне стало ещё больше не по себе. Со стороны всё выглядело непривычно. Каким-то странным, необъяснимым мне образом уверенный Зарра превратился в другого человека.
— Если это произойдёт, то всё будет бесполезно, разве нет? Так я попытаюсь избавиться от позора, но какой в этом смысл, если мы вместе… — И он резко оборвал мысль тяжёлым вздохом. — Ладно. Забудь. Это не важно. Что у нас дальше по списку?
Снова всё откатилось назад.
Сознание вдруг чётко разбилось на три части. Одна — пыхтела от злости, как паровоз. Ей надоело, что всё происходило так, как происходило. Эти неожиданные «остановки» совершенно не радовали. Другая — облегчённо вздохнула. Быть может, в этот самый момент, я избежала пропасти? Третья же сгорала от любопытства — что необходимо сделать, чтобы Зарра, хорошо знакомый мне, не сумел сказать «проехали». Где в его понимании пересекается черта?
Дальше отдых шел безобидно. Формально встреча продолжала быть свиданием, но фактически мы даже перестали держаться за руки. Мы сыграли в местный вариант «побей крота», попытались свалить в воду неприятного мальчишку, кидая камни в мишень, участвовали в коллективном перетягивании каната и многое, многое другое. До самого приятного, а именно до еды, очередь дошла последней.
Местные блюда новизной не покорили. Знакомые продукты имели всю ту же знакомую структуру и отличались лишь названием. В остальном же, даже концептуально, они повторяли земную кухню. Тем не менее, я всё же удивилась, попробовав местное карри с рисом и кусочками жареной курицы.
— Это блюдо пришло с моей родины. — Заметил Зарра. Ложка в его руке странно покачивалась. Могло показаться, что прямо сейчас сожитель держал ядовитую тварь. — Они неправильно сварили рис. Он слипся, хотя по рецепту должен быть рассыпчатым!
Я кивнула, хотя согласиться или поспорить не могла. Рис и сейчас казался достаточно рассыпчатым, поэтому полностью переварить претензию не получилось.
— Зато эту штуку приятнее есть ложкой, чем палочками. — Я зачерпнула немного риса, сковырнула чуть карри и отправила всё это в рот, чувствуя себя совершенно нормальным человеком. — Не понимаю, почему ты и твой мастер так против нормальной посуды?
Что-то в лице Зарры изменилось. Да и вообще, он раньше не жаловался на отсутствие аппетита. Сейчас же его тарелка продолжала быть почти полной, когда я была близка к завершению трапезы.
— Ты про ложки и вилки? Это не посуда. Это столовые приборы. И когда мы с мастером впервые покинули родной дом, чтобы начать странствие, у нас из посуды была лишь одна металлическая тара. Думаю, ты видела её на кухне.
Нечто большое и плоское, отчасти похожее на барабан, действительно лежало на самом дне одного кухонного ящика под грудой другой посуды.