— Значит так, герой, — почти шепчет, чтобы не сорваться. Послал же ему черт эту девчонку! — Жить хочешь?
Тот кивает, что-то гундося.
— А коль жить хочешь, дам тебе совет: убирайся из города.
— Да ты чо? Из-за какой-то шал… — перехватывает взгляд Игоря, сглатывает, — девки. Да ты знаешь…
— Я знаю, что если я тебя еще хоть раз увижу – инвалидом сделаю, усек? — и пятерней в лоб толкает. Тот отшатывается, запрокинув голову. Кивает.
— Вот и замечательно. А теперь вали отсюда, герой.
Дважды тощего просить не приходится: уматывает, только пятки и сверкают. Только тогда Игорь возвращается к Марусе. Она сидит на корточках почти в отключке и отправлять ее домой в таком состоянии – сродни убийству, ибо сама она точно загнется к утру. К отцу тоже не вариант – прикопает где-нибудь в лесочке, и разбираться не станет, виноват Игорь или мимо проходил. Скорую бы вызвать, но та пока доедет – рак на горе свиснет. Зато завтра вся пресса раструбит, что дочка миллионера чуть кони не двинула от передоза. И хоть это по большей части – вранье. Кому это интересно? Никому. Все поверят. А он друга подставит, которому сейчас головняка и без него хватает.
— Откуда же ты свалилась на мою голову, а? — вздыхает Игорь, поставив Марусю на ноги.
Хлопает по щекам, та открывает глаза, но смотрит куда-то мимо него. — Тааак, — протягивает Игорь, слегка встряхнув девушку. — Что принимала: экстази, кокаин, травку или еще какую синтетическую дрянь?
Она встряхивает волосами и смотрит внимательно, слегка прищурившись. А взгляд-то осмысленный и зрачки вроде в норме, хотя в полутьмах хрен разберешь.
— Иди в жопу, — слегка заикаясь, выдыхает Маруся.
— Ну и фантазии у тебя, красотулечка. Не ожидал, — хмыкает Игорь.
Одним движением перехватывает Марусю под колени и перекидывает через плечо. Она взвизгивает, требует, чтобы Игорь ее отпустил. Он не реагирует. Но Маруся не сдается. Игорь останавливается у дороги.
— Запоздалая у тебя реакция, красотулечка, — ставит ее на тротуар. Та слегка покачивается, но вцепляется в руку Игоря. Злится, растирая другой ладонью переносицу. А потом вдруг сгибается пополам и, отвернувшись, содрогается в спазмах. Успокоившись, долго стоит, упершись ладонями в колени, и часто дышит.
— Домой хочу, — вдруг выдыхает она. Всхлипывает. Час от часу не легче. — Отвези меня домой.
Желание, конечно, хорошее. И надо бы так и поступить, все-таки дома ей будет спокойнее, а помочь он везде может, но вот где она живет – непонятно. И как скоро приедет такси, и как она поведет себя в машине. А он свою, как назло, у Сани оставил. Да и вообще в последнее время редко садится за руль. Значит, выход только один.
— Домой так домой, — соглашается Игорь, подхватив Марусю на руки. И замирает ненадолго, внутренне приготовившись успокаивать ее. Но она обхватывает его за шею и утыкается носом куда-то в плечо. Ну вот и хорошо. — Рассказывай, давай.
— Что? — надреснутым голосом.
— А все: с кем была, где, что пила, ела и какой дрянью все это зажевывала.
— Перетопчешься, — выдыхает зло.
— Ладно, сам выясню.
— Удачи.
И до самой квартиры больше не говорит ни слова, только тихо сопит ему в плечо. А он тормошит потихоньку, чтобы не спала. Нельзя. Она что-то мычит в ответ, хоть глаз и не открывает. Ну хоть как-то реагирует, уже хорошо.
Когда он добирается до квартиры – она уже белее мела, а губы синие.
— Твою мать! — рявкает Игорь, усаживая ее на полу прямо в коридоре. Хлопает по щекам. — Не спать! Кому сказал! Давай, Маша! Что пила?! Ну же!
— Отвали, а, — морщится она и на бок заваливается. Игорь подхватывает ее. Встряхивает. — Не помню я…
— Коньяк? Водку? Коктейли какие?
Она только кивает. Твою ж бабушку! Да с таким набором алкоголя, даже аспирин убьет. Игорь спиной прислоняет ее к стене, а сам двигает на кухню. Лезет в ящик с лекарствами. В чайник высыпает хренову тучу белого порошка, делает раствор. Возвращается к Марусе. Она дышит рвано. Игорь садится на корточки рядом, хлопает ее по щекам. Она вздрагивает, открывает мутные глаза.
— Ты кто? — одними губами.
— Конь в пальто, — огрызается Игорь. Обхватывает ее затылок, притягивает к себе, а к ее губам подносит «носик» чайника.
— Давай, красотулечка, пей. Ну же.
Она мотает головой, отпихивает его руку.
— Не хочу. Домой хочу.
— Дома, дома ты уже, девочка моя. Все хорошо. Выпей, ну же. Давай, будь хорошей девочкой, Марусечка.
— Мне плохо, Игорь, — выдыхает. Узнала, совсем прекрасно.
— Вот и пей. Это лекарство. Сразу полегчает. Пей, пожалуйста. Давай.