Локоть пихнул какой-то прохожий, торопливо идущий к эскалатору. Голубая картонная карточка билета выпала из рук. Я, прикусив губу, полез за ней, но меня кто-то опередил. Поднял с пыльного пола, протянул мне. Я удивленно поднял взгляд вверх.
Передо мною, улыбаясь, стоял высокий темноволосый альфа со светло-серыми глазами. На нем была светло-коричневая дубленка и белая рубашка под ней. От него пахло дождем и сигаретами.
Я нахмурился, понимая, что где-то уже видел это лицо. Точно. Тот день, когда Николас впервые спросил меня про своего старшего отца. Кажется, этого человека звали Диего.
- Ваше лицо выглядит очень усталым, - отметил он, когда я поднялся и, проведя карточкой по экрану, прошел через ограждение, - Рауль, ведь так?
Я молча кивнул, направляясь к эскалатору.
- Спасибо вам, Диего. Если бы не вы, мне скорее всего вновь пришлось встать в очередь за билетом.
- А вы не пользуетесь проездным?
- Нет, - легкая улыбка. - Для этого я слишком редко пользуюсь Метро.
Он, усмехнувшись, направил на меня долгий взгляд. Потом мы ехали на эскалаторе. Он стоял за мной, а я думал о том, что мне бы уже давно пора было бы вернуться домой.
- Рауль, вы сказали, что редко пользуетесь услугами Метро, - вновь заговорил он, когда мы остановились на платформе, ожидая поезда. - Куда же вы едете сейчас?
Громким рычанием приближающийся поезд уведомил нас двоих, что он скоро подъедет. Толпа подтянулась к краю платформы, в нетерпеливом томлении застыла перед чертой, устремив взгляд в темный провал тоннеля справа.
- Куда я еду? - безразличная усмешка. Поезд остановился, и его двери раскрылись прямо напротив нас, с комичным пыхтением приглашая войти. - Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос...
Он, приподняв бровь, оценивающе посмотрел на меня, а я - на коричневые полы вагона: запыленные и потрескавшиеся в нескольких местах. С каждой станцией вагон вмещал все больше и больше людей, начала образовываться толкотня. Но она не грозила мне - я стоял в самом углу, а от толчков локтями и перетаптывающихся ног меня охраняла массивная фигура Диего, стоящего напротив.
- Тот ребенок... - вновь начал он через какое-то время, - ваш сын?
- Да.
- И вы растите его один?
- Да.
- Вам тяжело?
- Да.
- Так где же его второй отец?
Похоже, это был именно тот вопрос, которым должен был закончиться сей диалог. Я посмотрел в сторону, на окно, в котором сейчас мелькали толстые колонны проводов. Еще через минуту раздался звон тормозов, и поезд остановился на очередной станции.
Молчание затягивалось, и Диего, словно поняв, в чем заключается его смысл, сказал:
- Возможно, если вам неприятно отвечать на этот вопрос...
- Нет, ничего такого, - я помотал головой, встряхнув плечами от неожиданно наступившего холода. - У того человека есть муж. Возможно - дети. А еще счастье. Я рад, что он живет так, как всегда мечтал об этом.
- А как же вы? Вы счастливы?
Поезд тронулся. Я молчал.
Диего открыл рот. Закрыл. Вновь открыл и на этот раз заговорил.
- Простите меня.
- Вам не за что извиняться, Диего.
- Можно, мы перейдем на "ты"?
- Как хотите. Но тогда общение потеряет некую прелесть.
- Возможно.
Его глаза едва прищурились, губы искривились. Было бы интересно узнать, о чем он думает сейчас, что я и спросил у него через минуту:
- Диего, о чем вы думаете?
Он улыбнулся, и я отметил, что улыбка ему к лицу.
- Я думаю, что вы неприступны, Рауль.
- Ваша прямолинейность удивляет, - хохотнул я, привалившись головою к пластмассовому покрытию.
Человек напротив пожал плечами.
- Но чего вы добиваетесь своей неприступностью? Разве вы всю жизнь хотите жить вот так?
- Как, "так"?
- В одиночестве, - просто ответил он, но слова обожгли тело своим смыслом. - Разве вы думаете, что ребенку не лучше иметь старшего отца?
Руки окончательно замерзли, и я притянул их к лицу, пытаясь согреть дыханием.
- Знаете, Диего... - я было осекся, но пораздумав, продолжил, - я думал об этом недавно. И...
- И?
- Понял, что не смогу.
- Почему?
- Потому что...
"Я слишком сильно люблю его..."
Динамик над головой объявил, что станция, на которую мы только что подъехали - конечная, и попросил покинуть вагоны. Тогда Диего из вежливости предложил мне проехать на две станции назад и зайти на чашечку кофе к нему домой, впрочем, не многим удивившись моим отказом. В молчании мы проехали еще две станции. И уже выходя из вагона и прощаясь со мною кивком головы, он внезапно сказал:
- Тридцатый микрорайон, дом шестьдесят четыре, квартира триста восемь. Заходите ко мне, Рауль, когда вам надоест ваше одиночество.
Я молчаливо провожал его взглядом, пока поезд не скрылся в тоннеле, закрывая полосой тьмы его высокую фигуру в дубленке...
"Дело №45692"
Где мало слов, там вес они имеют. /В. Шекспир/
Он был все таким же. Он ничуть не изменился. Тот же взгляд, та же улыбка, те же кошачьи движения… такие грациозные и мягкие одновременно.
Я смотрел и не мог насмотреться. Вдыхал его запах и не мог им надышаться. Прикасался к его руке, хотя мне было безумно мало этого. Но я боялся зайти хоть на сантиметр дальше. Боялся спугнуть и вновь потерять его: это маленькое божество радости, что сейчас я сжимал в своих руках.
…Он вскоре заснул, откинув голову на жесткую спинку неудобного дивана. Он дышал ровно и спокойно, его грудь равномерно вздымалась. А я так и продолжал смотреть на него, протянув руку к его лицу, но боясь его коснуться. Боясь. Как же давно я не испытывал этого чувства! Как же дорого мне было то, что сейчас спало здесь, в этом номере отеля под самой крышей.
Он посмотрел вдаль: на разноцветные машины и тихо моросящий дождь, что еще совсем недавно был снегом.
Знаешь, Рауль… Сначала я не мог понять: что изменяется, когда ты рядом. Вроде бы все такое же, как и прежде, но одновременно – совершенно иное. Дома, машины, люди и небо. Все словно окунается в палитру, преображается. Светит ярко, неотразимо и незабываемо… А может, изменяется не все вокруг, а я сам?
Рука, не удержавшись, коснулась его щеки. И словно в ответ на это прикосновение лицо Рауля озарилось улыбкой. Наверное, ему снился хороший сон… Я кивнул своим мыслям, прежде чем понять, что тоже улыбаюсь. Так искренне, как, пожалуй, не улыбался все эти три года.