- Ты подлый интриган, мой дорогой.
В кабинете раздался приглушенный смех Альфреда.
Да, он долго ждал, пока подвернется подобный случай. Когда запах несостоявшегося омеги его сына изменится, и в семье этих двоих пойдет первый разлад. Дальше придумать все было просто: вернуть Джона и уверить его в том, что ему изменили. Заставить выждать некоторое время. А затем, дождавшись, когда нервы бедного брошенного омеги не сдадут и тот не попытается покончить с собой... Нельзя было дать омеге умереть: Джон бы мог заподозрить что-то. Поэтому Альфред поступил умнее. В последний момент омегу спасает незнакомец, и, пока идет их близкий контакт, фотограф делает парочку снимков этих двоих. А далее практически без редакции приносит их Джону. Наивный сынишка окончательно разочаровывается в "своем" омеге. А "таинственный спаситель" тем временем отговаривает омегу от жизни в этом городе. И увозит его куда-нибудь подальше...
Вот и все. Все гениальное просто.
- Я не подлый, Майкл, - хитро улыбнулся Альфред. - Я просто сообразительный человек, который хотел вернуть своего сына в семью.
Омега слабо усмехнулся, присаживаясь в кресло. В полутьме лицо сорокапятилетнего человека словно омоложалось. Пропадали морщины, и глаза блестели сильнее, источая яркий огонь жизни.
- А ведь эти двое действительно были чем-то большим, чем любовниками... - внезапно проговорил Майкл, в задумчивости подперев руку кулаком. - Джон так вдохновленно рассказывал мне о запахе этого омеги...
Альфа его оборвал:
- Любой омега хорошо пахнет... если покупает хорошие духи, - фыркнул он, присаживаясь на кушетку. - Тебе ли, Майкл, мне рассказывать о иллюзии термина "пара"? Нам ли не знать, что этот термин полностью абстрактен?
Омега на другом конце кабинета безразлично пожал плечами...
_________________
*Кажется, читатели уже наизусть заучили мою вечную просьбу в конце главы...*
Порознь.
Вину предков искупают потомки. /Курций/
Его звали Дориан. Ему было сорок шесть, и он жил в родном городе Рауля, работал грузчиком-перевозчиком, и приехал сюда за очередным заказом. На редкость он оказался добрым, отзывчивым человеком и даже согласился отвезти Рауля до своего города бесплатно, при условии, что тот больше не захочет покончить с собой.
Рауль согласился.
С тех пор прошло четыре месяца. Молодой омега уже успел вселиться в свою родную квартирку на самой окраине города, завести работу - пусть с невысокой заработной платой, но все же - продавца в магазине, а затем еще одну - уборщика в довольно большой торговой фирме. Рауль не был идиотом в этом плане. Он знал, что сейчас, пока еще есть время, нужно было заработать как можно больше денег. Потому что следующие два года работать с маленьким ребенком на руках будет невозможно.
Ребенком... это маленькое солнышко, день ото дня согревающее его душу, тихо спало у него под сердцем уже четыре месяца. За это время он порядком подрос и недавно даже начал шевелиться, словно напоминая о своем скором рождении.
Мое маленькое солнышко... Кроме тебя у меня никого не осталось. Совсем, совсем никого.
В семь лет умер мой младший папа, не выдержав издевательств старшего. Старший отец очень много пил и избивал нас с папой. Не знаю, да и не хочу знать, что однажды его сломало, но на протяжении всей моей жизни я могу вспомнить своего отца-альфу только бухим с бутылкой водки под боком. В девять лет, окончательно уйдя в запой, отец сдал меня в приют, а еще через полтора года его нашли мертвым в своей квартире. Алкоголь все-таки его добил...
В двадцать меня оставили четверо друзей из приюта. Напившись, они угнали дорогую машину какого-то чиновника, и, убегая от погони, попали в ужасную автокатастрофу, угодив под фургон.
В двадцать три ушел в воспоминания Джон... но он, в отличии от остальных, сделал мне подарок на прощание. И этим подарком оказался ты.
И знаешь, мой милый? - я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив. Вина, которую я ощущаю перед тобой, по-прежнему остается неизмеримой. Я никогда, никогда не смогу простить себя за то, что чуть не лишил тебя жизни. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы искупить свою вину. Я подарю тебе хорошую жизнь, мой маленький.
Пусть даже я практически ни на что не способен.
Так что сейчас потерпи, мой малыш. Ведь я постоянно ношусь по городу, жадничая денег на метро, таскаю тяжелые ведра с водой по тридцати шести этажному зданию фирмы, где работаю, мало сплю по ночам, продавая выпивку в небольшом ларьке на перекрестке... Извини, малыш, что не даю тебе отдохнуть в животике. Но я обещаю, что когда ты родишься, нам будет хорошо вдвоем.
Тебе будет хорошо. А я буду радоваться твоему счастью.
- ... Так, пиво... Ага, то. Так, ну дай еще покрепче чего... Это что, крепкое по-твоему?! Даже от лимонада сильнее прет, чем от этой херни, которую ты держишь в руках! Так... Ну и жвачку, вон ту! - молодой подросток лет четырнадцати показал пальцем на витрину. - Нет!! Нет, не то! Левее, еще левее. Да нет же, блять! Да, да вот эту.
Прикусив губу, Рауль положил на прилавок зеленую пластинку.
- Четыре доллара двадцать центов.
- А чего так дорого?!
Рауль скупо пожал плечами. Пацан, хмыкнув, выкинул деньги на прилавок и, взяв пакет с покупками, вышел из магазина.
Первый месяц Рауль наотрез отказывался продавать выпивку детям младше двадцати. За это его практически уволили, отказались выдать зарплату, а директор магазина доходчиво ему втер, что когда ты стоишь за прилавком - твое дело продавать, ни больше, ни меньше. Теперь Рауль просто молчал и продавал. Однако и расхваливать спиртное, как "посоветовал" ему директор, не собирался.
На второй месяц пришло безразличие, сопряженное с частичкой презрения. Он смотрел на этих подростков, строящих из себя незнамо кого, и тихо повторял себе, что его сын никогда не станет таким.
Его сын будет очень сильным и добрым человеком. Иначе никак.
Поверь, Джон... наш сын будет хорошим человеком. Я воспитаю его так, чтобы ты мог гордиться им.
Джон...
Знай, Джон, пусть ты даже и не слышишь меня сейчас: я все равно останусь верен тебе. Не смотря ни на что и ни на кого. Потому-что я люблю тебя. Потому что для меня нет, и не будет существовать альфы, кроме тебя.
Часы отбили без пяти шесть, когда в маленький магазинчик забежал Джек. Это был веселый малый с светящимися энергией глазами и хвостиком светлых волос. Можно сказать, единственный оставшийся у Рауля друг с приюта, который и помог ему устроиться на эту работу.