Чимин отнес это ведро, а потом еще, и еще, и еще. Хозяйство у Мегедековых было большое – и овцы, и свиньи, и куры. А, кроме того, надо было наполнить большие ванны и железные бочки, чтобы за день вода для полива огорода достаточно нагрелась.
И если поначалу Эркелей стеснялась и то и дело покрывалась румянцем, то когда дело дошло до бочек и ванн, она уже воспринимала своего кумира почти как собственного старшего брата и даже вручила ему второе ведро, мотивируя это тем, что так они быстрее справятся.
Голосовой переводчик, поначалу засунутый в карман джинсов, позже занял прочное место на шее корейца, закрепленный на синем тканом шнурке, напоминающем те, на которых носят пропуска сотрудники многих фирм в Корее. Да этот шнурок и был собственностью компании «Биг Хит», о чем сообщала бегущая по всей длине белая надпись. Еще дома Юнги посоветовал Чимину захватить шнурок на такой вот случай, и сейчас мужчина был благодарен Шуге.
Когда воды было принесено достаточно, Эркелей, застенчиво улыбнувшись, поблагодарила «Чимина-оппу», как она не переставала называть его, и музыкант пошел к колодцу, надеясь, наконец, умыться.
У колодца он увидел Аржана, набирающего воду. Юноша удивленно посмотрел на раскрасневшееся на солнце лицо приятеля и спросил:
- Ты где был? Я тебя потерял.
- Мы с твоей сестренкой занимались хозяйством, - ответил тот.
- Ах она! – воскликнул было парень, но Чимин остановил его:
- Нет-нет, она ни при чем! Я сам захотел помочь ей. И кстати, Аржан! Мне очень неловко, что я живу тут у вас нахлебником. Может, мне стоит предложить твоей маме деньги на продукты? А то как-то нехорошо получается…
- Ты что! Даже не вздумай! – замахал на него руками студент. – Обидишь ее смертельно! Ты – гость! Поэтому тебе полагается оказывать почет и уважение. И лучшие блюда – тоже гостю! Таков наш закон.
- Но знаешь! Мне как-то неудобно…
- Даже не переживай об этом, - прервал его младший. – Но если это так напрягает тебя, можно сделать так. Когда потом, позже, поедем по интересным местам Алтая, если хочешь, можешь платить за проезд, за вход – там, где это понадобится.
Чимин сразу повеселел:
- Да, это будет справедливо! А на сегодня какие планы?
- Ну, ты же хотел поехать к пещере?
- Хотел!
- Ну, тогда надо будет взять лошадей в табуне отца. Но сначала – поедим. Сейчас маме воды отнесу.
- Давай! А я, наконец, умоюсь,- засмеялся Чимин.
- Ага, - откликнулся парень и понес воду, вылив ее в принесенное ведро.
А Чимину еще раз пришлось набирать себе воды для умывания. Когда, наконец, с гигиеническими процедурами было покончено, молодой человек прошел к дому, где во дворе уже опять водворился стол, и мать Аржана вместе с Эркелей в четыре руки споро расставляли блюда, тарелки, пиалы и мисочки. Чимин поклонился тетушке, та в ответ дружелюбно улыбнулась и сказала:
- Сейчас кушать будем!
Гость быстро отнес в дом полотенце и зубную щетку с пастой, а когда спустился с крыльца, за оградой, на улице, вдруг послышался дробный топот конских копыт. Он невольно повернул голову на звук и увидел, как у калитки остановился всадник, точнее всадница, а мать семейства радостно воскликнула:
- О! А вот и Айсулу вернулась!
Сквозь невысокие редкие планки ограды Чимину прекрасно было видно, как всадница ловко соскочила с седла, перекинула поводья вперед и повела лошадь к резному деревянному столбику, вкопанному в землю у ограды. Чимин еще раньше приметил его, но не мог понять, для чего предназначено это «украшение» деревенской улицы. И только теперь, видя, как девушка наматывает на него длинный повод, догадался, что это коновязь. Ему сразу все стало понятно, ведь Аржан говорил ему, что у них в Кырлыке разводят лошадей.
Между тем девушка сняла с лошади большую картонную папку и сумку, в которой, вероятно, хранились ее краски и кисти, и передала их подскочившему к сестре Шуну. Что-то негромко сказала ему по-алтайски, брат закивал согласно и унесся по двору в аил, унося принадлежности для рисования. Вскоре он вернулся к лошади, держа в руках большую мягкую тряпку, и, сняв с лошади седло и положив его прямо на траву, принялся вытирать ей спину и бока.
Девушка, между тем, вступила во двор, и Чимин смог спокойно рассмотреть ее.
Она была высокая, тонкокостная, с длинными ногами и руками, одетая в темные леггинсы, кроссовки и просторную клетчатую рубаху с подвернутыми до локтя рукавами, скрывающую очертания фигуры. Верхние пуговицы рубахи были расстёгнуты, демонстрируя белую простую футболку. На левом запястье девушки красовался сплетенный из красных ниток с какими-то не то костяными, не то деревянными круглыми бусинами браслет. Чимин заметил и толстую длинную косу – почти такую же, как у младшей сестры. От быстрой езды несколько тонких прядок у висков выбились из прически, придавая девушке вид мягкий и беззащитный.