Я напряженно кивнула и, не смыкая глаз до самого дома, смотрела в темноту за окном кареты. Под мерный топот лошадей после веселья за полночь я просто заставляла себя сидеть ровно – с открытыми глазами. Спать хотелось безумно…
Бабушка, начиная дремать, пробормотала, роняя голову в подушки:
– Хотелось бы мне на него посмотреть, когда он протрезвеет и вспомнит, что натворил…
Мне было все равно. Я не понимала того ажиотажа, который вызывал вокруг себя этот типчик… Мужчина и мужчина. Полмира таких и в прошлом, и будущем…
Глава 2
Последствия
Артур
Я проснулся от оглушительного топота копыт, громко бьющего в уши. Казалось, кони бежали прямо над головой. Какой глупец привел коня в спальню?! С трудом разлепив веки, не отрывая головы от подушки, недовольно огляделся. Никого. Так, а где ко… Бред какой-то…
На противоположной стороне улицы раздался дробный перестук, услышанный мною раньше. Его ускорил окрик кебмена.
Да, несмотря на весьма свободный образ жизни, такого со мной еще не было… Я решил встать.
– Проклятье! – Скривившись от адской головной боли, я рухнул на подушку, не сдержав стон.
Так… Пока неподвижен, чувствую себя сносно, но стоит мне пошевелиться, как на голову кидаются все черти ада, терзая ее своими раскаленными трезубцами. Подавляя желание остаться в постели навсегда, с огромным трудом стал подниматься, как вдруг в мою голову ворвалась ужасная мысль. От ее «толчка» я дернулся и… со всего маху воткнулся лицом в деревянный столбик кровати.
К нестерпимо болевшей голове добавились разбитые бровь и скула.
От высказанных пожеланий, верно, покраснел сам Сатана и его присные. За всеми этими «проблемами» шальная мысль, наделавшая столько бед, куда-то испарилась. Я мужественно сполз с кровати, чтобы добраться до колокольчика и вызвать камердинера. Но проклятый колокольчик так не вовремя куда-то запропастился!
– Дже… Джек!
– Ваша светлость? – Ко мне почему-то заглянул дворецкий Джон, пожилой слуга моего отца, нянчившийся со мной в детстве еще в родовом имении.
– Мне надо что-то от головы… и теплой воды искупаться.
– Да, ваша светлость… Сейчас же прикажу горничным приготовить для вас ванну и принести мазь от ссадин.
Я скривился, заранее предвкушая последствия неприятной процедуры.
Джон ушел, но тотчас в комнату, пыхтя, влетела моя экономка – мисс Лили, милый заботливый Колобок, как я называл ее в детстве.
– Артур! Негодник!
Моя бедная голова усиливала звуки в десять раз, бурно сопротивляясь надвигающемуся разговору. Схватившись за уши, я скривился.
– Мальчишка! Что ты делаешь! Жаль, нельзя тебя выпороть, как в детстве! – Произнеся эти грозные слова, она ловко положила мне на голову ледяную салфетку, чем вызвала мою пожизненную благодарность.
Продолжая ворчать и грозить страшными карами вплоть до божественных, мисс Лили налила в бокал ледяной воды с лимонным соком и какими-то травами и заставила меня залпом выпить, мгновенно утихомирив пылающее нутро. Я поклялся всеми святыми, что подобных экспериментов с коньяком и прочим горячительным больше повторять не буду.
– Да если бы отец видел, он бы выдрал тебя на конюшне! Бедная твоя матушка!
Не вслушиваясь в обвинительную речь мисс Лили, я наслаждался отступившей болью и относительным покоем.
– Сейчас искупаешься, попьешь горячего сладкого чая и будешь как огурчик!
– Спасибо, Коло… мисс Лили, ты вновь спасла меня!
Со стоном осторожно стал вставать с кровати. Мисс Лили помогла мне раздеться и залезть в ванну с мыльной пеной, как делала когда-то в детстве. Я в благодарность поцеловал ее в щеку и блаженно развалился в теплой воде. Экономка утерла слезы белым фартуком и, выходя из комнаты, жалуясь непонятно кому, прошептала:
– Была бы жена, разве б она позволила ему так себя мучить!
И она об этом! Я скривился! Жена, невеста… вот заладили, хоть бросай все и женись! От этих мыслей я подскочил как ошпаренный, вылив половину воды на пол. Тут же наступил в теплую лужу и, поскользнувшись, поехал на одной ноге. От большего позора меня спасла ручка кресла, за которую я судорожно схватился дрожащими руками, предотвратив великое падение.
Ругаться сил не было, от происшедшего боль вернулась с прежней силой, раздавливая голову.
Да, именно слова мисс Лили напомнили мне вчерашний вечер: матушка, гнев, девица-кавалерист, помолвка, свадьба! Нет, девицу как-то по-другому звали. Я в голос застонал:
– Что я натворил!
С улицы доносилась брань торговок цветами, не поделивших покупателя. Я сидел на полу в глубоком шоке, позабыв, что надо одеться…
– Господи, помоги все вернуть обратно! – отчаянно шептал я, упершись головой в холодную стену. – Я даже лица ее не помню! Зачем…
Раздался грозный голос полисмена, утихомирившего истошно орущих торговок. За окном разом стихло.
Надо будет перебраться в комнату для гостей, ее окна выходят на маленький палисадник во внутреннем дворе.
Часы на каминной полке, отбивавшие барабанную дробь, отдававшую в висках, показывали одиннадцать часов…
Я вновь схватился за голову. Как я мог забыть о визите к графине?!
Боже, за что?!
Вставая с пола… медленно поднимаясь, держась за стену, я чувствовал себя восходящим на эшафот.
В двенадцать часов дня я уже стоял на пороге дома Торнхиллов.
Прибыв сюда, отчетливо понял, что мои вчерашние планы не заходили дальше этого. Я представлял себе, как отреагирует матушка на столь спешную помолвку, и то, как покажу не подходящую ни по каким параметрам мисс Дункан шокированной графине Инсбрук. И все…
Дворецкий, забрав у меня трость и шляпу и закончив равнодушный осмотр моего лица, наконец объявил хозяйкам о прибытии лорда Инсбрука. Получив разрешение старой графини, нахальный слуга пригласил меня в гостиную.
– Прошу следовать за мной, милорд, – проговорил он, не удосужившись поклониться как следует. – Ее светлость ждет вас.
Леди Торнхилл сидела в несколько старомодной, но великолепно обставленной гостиной, выходящей окнами на улицу Святого Петра, одну из самых спокойных улиц Лондона, с элегантными домами и солидными соседями. Я оценил сразу, что бабушка моей невесты отлично выглядит для своего возраста: стройна, прекрасно одета, и даже новомодный тюрбан, прикрывший ее благородную седину, выглядит на ней органично.
– Добрый день, леди Торнхилл, – вежливо поприветствовал я почтеннейшую старушку.
– Спасибо, что пришли, граф. Проходите, садитесь. Нам предстоит важный разговор.
Поблагодарив графиню, я опустился на небольшой диванчик, обтянутый генуэзской парчой.
– Чаю?
Вежливо отказался, в данный момент я чувствовал себя крайне опустошенным. И был уверен, что даже вид еды вызовет во мне бурное отторжение.
– Должно быть, скверное самочувствие после вчерашнего… – проницательно заметила старушка и, элегантно повернувшись, взялась за колокольчик, стоявший на столике рядом с ее диваном.
– Я взволнован согласием вашей внучки, после оказанной мне чести… – возвышенно, но прохладно начал я.
– Я в этом не сомневаюсь, – недовольно проговорила леди Торнхилл, приподнимая свой лорнет и грозно направляя его на меня, словно дуло дуэльного пистолета.
Первый вопрос подрубил на корню все мои намерения повести разговор по-своему – то есть по возможности огибая самые острые моменты.
– Как тебе удалось так быстро ее очаровать? – Вот мне и припомнили детские проказы в поместье графини Торнхилл, где мы как-то гостили с матушкой.