Шлейф воспоминаний становился всё менее значимым, мысли утихали, вопросов было всё меньше, а ответов всё больше, и вот наконец его разум трансформировался и, сливаясь с мощным, необузданным, кипящим, бесконечным разумом, стал его частью. И открылись ему все тайны мироздания, о которых он даже не помышлял.
Сверху он видел, как его бездыханное тело обступили учёные, как они пытались вернуть его к жизни, как бегал и суетился медперсонал, но ему было уже всё равно. Он был там, где и должен был быть — рядом со своей Настей.
Эпилог
Шёл 1965 год. Новосибирск. Только что успешно прошёл эксперимент по рассеиванию электронов на аппарате ВЭП-1. Результат ошеломил всех, это было открытие мирового уровня, все учёные, участвующие в эксперименте, поздравляли друг друга, смеялись и радовались, как дети. В стороне от всех на стуле сидел, тяжело дыша, с отсутствующим взглядом Сергей Павлович Шустов — учёный, член партии, коммунист до мозга костей. Ему с его спортивным, крепким здоровьем во время эксперимента вдруг сделалось плохо и он потерял сознание. Коллеги быстро среагировали и с помощью нашатырного спирта привели его в чувства, дали стакан воды и продолжили работу. И, казалось бы, всё было в порядке, но не в сознании учёного. За то время, пока тело пребывало без сознания, его ум подвергся бомбардировке шокирующих его событий. Сидя в углу и обдумывая увиденное, он чётко понимал, что то, что он познал, никогда и никому он не сможет рассказать. Во-первых, ему не поверят, во-вторых, его исключат из партии или, того хуже, просто посадят в тюрьму.
«Что произошло, что это? Болезнь мозга, сон или предсказание? Как такое возможно в принципе? Что это за кренделя?»
В голове его раз за разом проносилось это видение, он видел, как ушёл из жизни нынешний генеральный секретарь партии.
«Если я кому скажу, меня к стенке поставят…»
Сергей Павлович в своем видении наблюдал, как нынешнего генсека сменил другой, затем третий, потом пришёл следующий и положил начало так называемой перестройке. Он воочию наблюдал за развалом крупнейшего государства, разбившегося на осколки, за созданием нового государства, которое ничем не отличалось от старого, только ещё меньше заботилось о своих гражданах, всё больше взваливая на их плечи обязанностей, не давая, в свою очередь, никаких гарантий. И, наконец, благодаря «усилиям» следующего правителя страна благополучно стала маленьким зависимым государством.
Сергей Павлович не мог поверить в то, что через много лет люди так и не стали умнее, что они, как прежде, ведут войны, захватывают территории, разоряют государства, а ценность человеческой жизни и свободы всё уменьшается.
«Как же так… Мы развиваемся, но никак не разовьёмся? Где же это обещанное светлое будущее? Теперь оно не кажется светлым. Как такие бесчеловечные люди приходят к власти, и как народу задуривают голову, что они верят в порядочность, образованность и дальновидность правительства? Как верят словам, что всё это для их же блага? Как же так устроена система, что совестливый человек в нашей стране не может попасть во власть априори?»
Проживая свою жизнь, Сергей Павлович Шустов наблюдал, как сбываются его видения, но изменить их было не в его силах. Всю свою жизнь он гадал, как в увиденную им историю втиснулся этот молодой учёный и его девушка Настя, кто они такие и почему их история кажется ему такой близкой, ведь они ещё даже не родились. Он думал о них и в последнюю минуту своей жизни, не о детях и внуках, которым уже не был нужен, а о Насте и Егоре с их удивительной историей.
В тот день и в ту же секунду, когда Сергея Павловича не стало, в одном из роддомов России раздался крик родившегося младенца, которому суждено было стать великим учёным, победившим время. Звали его Христовец Егор Георгиевич.
Конец.
Брат мой, где ты?
Железнодорожный перрон в городе Н., залитый лучами утреннего летнего солнца, встречал очередной поезд, на этот раз прибывший из Воронежа. На вокзальных часах стрелки застыли в ожидании следующей минуты и показывали без четверти шесть. Поезд, снижая скорость и важно раскачиваясь, подплыл к перрону и остановился. Двери вагонов распахнулись, и поток пассажиров, ворочая свои тяжелые чемоданы и сумки, хлынул наружу.
Из вагона № 2 вышли два брата, они были в приподнятом настроении, старший что-то рассказывал, эмоционально размахивая руками, а младший укатывался от смеха. Из багажа у них были только рюкзаки: у старшего — большой туристический, у младшего — обычный, купленный в магазине «Cropp». Старший брат — худощавый брюнет, ростом около метра восьмидесяти, с черными глазами и пышными, чуть удлиненными, прямыми волосами, уложенными в стильную прическу а-ля Зак Эфрон из фильма «Папе снова семнадцать», на лице пробивалась легкая небритость в виде испанской бородки. Неделю назад ему исполнилось 26 лет. Младшему было 14, на лицо очень похож на старшего брата, да и комплекция тела и даже прическа были абсолютно такими же, но в отличии от старшего, он имел светло-русые волосы и голубые глаза. У него был хороший голос и тонкий слух, чего не скажешь о его брате, и это позволяло ему заниматься вокалом, что приносило ему необычайное удовольствие. Вот так природа распределила между ними гены.