Полежав ещё несколько минут, она стала приходить в себя. С трудом заставила себя подняться и поплелась в душ.
«Нужно собираться в университет, — подумала она. — Зачем я туда хожу? К чему всё это?»
Настя училась на физико-математическом факультете. Вопреки устоявшемуся стереотипу, что девушки не дружат с математикой, у неё ещё в детстве обнаружились способности к подсчётам и геометрии, и мама старалась максимально это развивать в дочке. Настя училась на отлично, участвовала в олимпиадах, конкурсах, имела кучу грамот и медалей. Но она не понимала, как это практически применить в жизни, и её будущее представлялось ей весьма туманным. Изучение квантовой физики, начавшееся недавно у них на курсе, возможно, вызвало бы у неё интерес: парадоксы, загадки, необъяснимость — это то, что она так любила. Но не сейчас. Её душевное состояние было далеко от желаний познать тайны материи и энергии.
Однажды после лекций однокурсники вознамерились во что бы то ни стало уговорить Настю пойти с ними в бар — поболтать, расслабиться, посмеяться, как в прежние времена. Им хотелось растормошить её, поговорить с ней по душам, вернуть её в нормальное состояние, чтобы она рассказала о своей боли.
Друзья по договорённости гурьбой окружили Настю и стали наперебой галдеть, как говорливые птицы.
— Насть, ну давай!
— Ну пойдём!
— Айда с нами!
— Мы соскучились…
— Да уйди ты! — стали друг дружку толкать однокурсники.
— Сам уйди!
— Нет, ты!
— Хамка!
— Нахал!
Все смеялись и толкались. Настя невольно улыбнулась. Это произошло впервые после той ночи. Толпа одобрительно заулюлюкала. И ощущение чего-то хорошего посетило Настино сердечко.
— Всё, хватит, хватит, хорошо, хватит, — снова улыбалась она.
Студенты опять заулюлюкали.
— В 19.00 в Jazz port cafe. Не опаздывай.
Когда она пришла в кафе, большая часть ребят уже собралась. Они сидели за самым большим столом в центре зала, приглушённый свет создавал уютную атмосферу, светильники на стенах высвечивали висевшие повсюду музыкальные инструменты. Центральное место на стене занимал саксофон, под которым висела табличка из красного дерева, инкрустированная золотой надписью «Чарли Паркер». Справа была сцена для музыкантов с нагромождёнными на ней музыкальными инструментами. Слева вместо стены красовался огромный аквариум с множеством разноцветных рыбок. Настя была здесь впервые. Ребята, завидев её, оживились.
— О, Настя! — подскочил со своего стула вечно галантный Пётр. — Иди сюда.
Он взял её под руку и провёл к стулу в центре стола, а сам сел рядом.
— Мы тут обсуждаем пороки нашего общества, — высокопарно, с загадочным видом объяснил Пётр, расплываясь в улыбке.
— Так вот, я начал рассказывать, как в Америке индейцы охотились на бизонов, — сказал специально для Насти парень, сидящий прямо напротив неё. Его звали Андрей, он был влюблён в Настю, но тщательно это скрывал, поэтому был ей хорошим другом, который готов прийти на помощь в любую минуту. Настя чуть улыбнулась и склонила голову в знак благодарности за объяснение.
— У индейцев, — продолжал Андрей, — бизоны являлись основным источником пропитания, а шкуры использовались для изготовления жилья и одежды. Индейцы старались заготовить как можно больше провизии впрок. Когда у бизонов начиналась миграция, они сбивались в огромные стада. Этим они облегчали индейцам процесс охоты. Огромное стадо бизонов вёл один вожак, он выбирал путь, куда и когда идти. Только представьте эту картину: тысячи голов бегут за одним предводителем.
Это я, — самодовольно сказал Пётр.
— Да уж, ты. Вожак, серьёзно?
— Ха, это он! — И все дружно засмеялись.
— Так вот, индейцы на лошадях загоняли предводителя, заставляя его двигаться в нужном им направлении. И в один прекрасный момент всё стадо оказывалось перед обрывом большого каньона. Вожак безуспешно пытался остановиться, и его на полной скорости сносила волна сзади бегущих и верящих ему сородичей.
— Это очень похоже на нашу жизнь: мы бежим и видим перед собой задницу впереди идущего, куда бежим — не знаем, куда ведёт вожак — тоже неведомо, направляет ли его кто или нет, нам тоже не дано знать, а захочешь остановиться, оглядеться, так задние ряды патриотов не пожалеют, снесут и растопчут. Они-то верят вожаку без оглядки.
— Нет, это не я, я не вожак, — схохмил Пётр. — Не хочу в каньон, пойду, пожалуй, в индейцы запишусь.
— Да тебя и в лошади индейцы не возьмут, зачем им болтливая лошадь, — с издёвкой произнёс Андрей.