Пока мужики приходили в себя — спроворил костерок, поставил котелок с водой на огонь, а в запасах отыскал жестяную банку с растворимым кофе. Живем! Эх, надо бы и домой такого раздобыть, через Ленинград обратно поедем, неплохо бы прошвырнуться по магазинам. Дядька ведь и Шурке обещал подарок, да и у меня неслабое такое желание прибарахлиться. Маме и своей девчонке что-нибудь купить, дядька то займет небось, отдам с зарплаты, считай больше полутора месяцев пасу, не считая вот этого отпуска. Эту мысль я и озвучил подошедшим к столу посвежевшим после умывания мужикам.
— Да! — Откликнулся Командир. — Черкану записку сейчас. Андрюх, Севу то помнишь? — Обратился к дядьке. — Он вас на вокзале встретит, передашь ему, он распорядится. У него и переночуете. По городу не шатайтесь, а всё, что надо, вам привезут. Мы ведь, в свете всего этого, планомерную самоорганизацию начали, всех наших подтягиваем. Стихийная давно начала образовываться, из афганцев, а мы это дело под крыло взяли и опекаем. Не просто так у Ивана интересовались, что ему про общественно-политические организации из бывших воинов-интернационалистов известно. Так что и вас в районе, и по всей стране, патриотическим клубам быть. Без всякой мути вроде коммунизма и политики. Молодежь от улицы надо отвлекать? Надо! Вот и займемся, заодно будущих бойцов и единомышленников воспитаем, пока им в голову насрать не успели А Иван нам поможет, подскажет, как увлечь и чем заинтересовать молодежь, поможешь ведь? Вон как ловко с этим вашим ансамблем вышло, уже в Ленинграде записи крутят, как там: «Вот пуля просвистела, В грудь попала мне — Спасся я в степи на лихом коне. Но шашкою меня комиссар достал — Покачнулся я и с коня упал!» — Напел Командир. — Хорошо получилось!
— Помогу, не вопрос! О, а чо можно достать? — Тут же заинтересовался я. — Кофе вот такого, банок десять?
— Да хоть ящик! — Командир, после недолгой внутренней борьбы таки достал очередную бутылку, рыкнув. — По чуть-чуть, не как вчера! — А мне добавил, продолжая начатое. — Хоть одеться можете, хоть домой чего, я написал всё Всеволоду, обеспечит. Мы и с фарцой сейчас плотно работаем, у уголовников поляну отбили, и через свои каналы достаем многое. Хоть видик берите, ты только, Вань, напряги память, когда писать будешь, чтоб ничего не упустить!
— Да у нас есть уже видик, зачем ещё! — Стал скромничать Андрей.
— Это у вас есть! Я вот лично ваш в глаза ещё даже не видел, зажали у себя в городе! — Я его скромность не разделял, надо брать, пока есть возможность. — А Равиль вот не откажется, зря он, что-ли, ячейку военно-патриотического клуба создает в селе? Видик там точно лишним не будет, да и кассет не мешает взять, разнообразить ваш репертуар, сейчас уже много годноты должны снять…
При упоминании о новых фильмах Андрей наконец то перестал скромничать и замолк. После легкого завтрака отцы командиры, поправившиеся коньяком — стали учить меня втыкать подручные предметы, от ножа с топориком до саперной лопатки — в дерево. Получалось не всегда, но впечатляло, не хотел бы я с такими схлестнуться. Затем, потеряв и не найдя нож с топориком — мужики вновь насели на меня.
— А вот демократия, на, Вань, чем она плоха, на? — Поинтересовался Майор, плюнув на поиски безвозвратно утерянного инвентаря. — Если всё по уму организовать, без перегибов, на. И без того, чтоб Запад к нам свои рыло с руками запустил, на?
— Да ничем не плоха, нормальное общественное устройство, — пожал я плечами. — только эффективно функционирует, когда на каждого свободного человека приходится по несколько рабов, эту самую демократию обеспечивающих. Пусть и опосредствованно, путем неоколониализма. Благодаря развалу СССР в мое время эта демократия и вылезла из системного кризиса, за наш счет…
— Ты, Вань, — вмешался Командир. — пока эти мысли при себе держи и ничему не удивляйся. Мы за демократию, запомни, и посыл у нас такой же будет в общественно-политическом движении. Глупо против течения грести, а вот оседлать настроения и чаяния общества в самый раз. Как у вас там в девяностом произошло, когда клика врагов народа при полном одобрении общества совершила практически бескровный государственный переворот. В своих интересах и кучки обогатившихся нелюдей, продавших страну западным партнерам. В девяносто третьем, говоришь, они уже не церемонились с демократией и волеизъявлением народа, когда расстреливали Белый дом? Вот мы и подавно не будем…
— Мы этот позорный недуг в подвиг обратим! — Я внезапно, хоть и не полностью, догадался, что мне хотел сказать Командир…
Глава 24