На самом деле полковник был взбешен. Кто тут ему рассказывает о покалеченных судьбах и сломанных жизнях? Вот эта прокурорская крыса, которая пачками отправляет людей в тюрьму, практически не вдумываясь в материалы некоторых сомнительных дел?!
Уж «хозяин» за двадцать три года успел насмотреться на таких осужденных, которым не повезло, действительно не повезло, причем серьезно, с прокурором…
Полковник тяжело вздохнул, глянул на капитана, и тот быстро налил ему.
– Ведь Тимраев за что убил Мирзоева? Тот сделал ему смертельно оскорбительное предложение, правильно? А на Кавказе такое смывается только кровью, и этот закон не я придумал, не этот Тимраев. Ему просто некуда было деваться, он так воспитан.
Полковник задумчиво кивнул. О том, что в зоне имеются «петушки» и что Мирзоев мог спокойно воспользоваться услугами любого из них, об этом гость не подумал. Ну, или не захотел думать…
– Я просто прошу вас внимательнее разобраться с этим делом, вот и все. Тимраев должен понести наказание, разумеется, ведь о неотвратимости наказания говорил еще товарищ Ленин, но оно должно быть справедливым, я так думаю… – закончил Мурад и потянулся к малосольным грибочкам, которые так замечательно готовила супруга полковника.
– Правильно! – И молчавший до этого зампрокурора, внимательно, не подавая виду, слушавший своего товарища, выставил вверх испачканный в жире указательный палец. – Правильно говоришь, э! – неумело спародировал он кавказский акцент.
Принимающая сторона весело рассмеялась. Дружеская атмосфера после этой короткой просьбы гостя из Ставрополя нисколько не нарушилась, потому что ее исполнение было плевым делом. Капитан пересмотрит дело об убийстве и переквалифицирует его как самооборону. Свидетелей он найдет. Прокурор возражать не будет. Так что никаких проблем с этим не должно возникнуть.
Только одно обстоятельство несколько омрачало атмосферу доверия и согласия, царившую на уютной песчаной отмели, но эту мелочь ощущал только Литвирук. Все-таки он был неплохим оперативником, и его не покидало ощущение, что его в некотором роде выставляют дурачком, не давая досконально разобраться с этим делом. Неясностей там было много.
Например, пуля. Обыкновенная, деформированная после выстрела пуля от «макарова». Зачем Муса оставил ее рядом с трупом? Как знак, который должен что-то символизировать? Непонятно. Или это месть? Тогда за что? Капитан еще раз внимательно перечитал личное дело авторитета, но никакого убийства (доказанного) тот не совершал.
И этот идиотский мотив, мол, мне Мирзоев предложил секс. Да в Тимраеве за версту мужик чувствуется, какие там сексуальные приставания? Несерьезно это все. Да и «петушок» личный был у Золотого Инала, как его, Грановский, двадцати двух лет от роду, очень чистенький и женственный (здесь капитан сплюнул в сторону, но на это никто не обратил внимания)… и не боится «кума» этот Муса, знал он, что за него заступятся, не дадут на полную катушку… Знал!!! Вот в чем дело!
Но выпив еще несколько рюмок, Никита Петрович вдруг решил, что не все так уж плохо. Тимраев «убрал» («А это «заказуха», сто процентов», – мрачно решил «кум») одну из самых одиозных криминальных фигур в зоне, и это существенно облегчит дальнейшую работу оперативной части. А размышлять, почему за этого чеченца просят такие солидные люди и что их связывает, – это, пожалуй, его не касается. Что от него надо – так это пару дней хорошей работы. И все дела…
– Литвирук, ты еще в капитанах ходишь? – вдруг вспомнил Николай Федорович.
– Да, вот как-то так, – смущенно развел руками Никита Петрович и скромно опустил глаза. Сердце его стукнуло, сильнее проталкивая по сосудам смешанный с кровью алкоголь.
«Тем более тогда мне до этого никакого дела нет, – тут же твердо решил он. – Если еще и с майором сейчас решится… Неужели такие хорошие связи у Тимраева? Откуда у обыкновенного зэка такие знакомства? Не может такого быть. Я знаю, что не может… Но мне уже неважно… С ума сойти… Придется его в кочегарку на зиму ставить. Бритого Лося выкину оттуда на хрен, пусть лес валит, а на то, что он дружок смотрящего, мне, конечно, наплевать. Звание важнее».
– Пора, пора тебе уже давно в майоры!.. Ты позвони мне, – обратился он к Василию Андреевичу, с трудом проговаривая слова с набитым ртом, – позвони и напомни, а то я замотаюсь, забуду. Почему не помочь хорошему человеку, э? – снова проговорил он с кавказским акцентом, и все опять улыбнулись.
– А что, водка закончилась уже? – искренне удивился Мурад. – Я хотел поднять тост за наших замечательных хозяев, которые так искренне и радушно принимают гостей! Неужели не выпьем?
* * *