И будет отчий дом тебе
Как чужедальная страна."*
______________
* Как я был шпионом ЦРУ, Зеркало Загадок, 10, 2002.
***
В воспоминаниях литераторов, знавших Горенштейна лично, звучит один и тот же мотив: "не знали", "не читали", "знали понаслышке", "мы тогда еще не знали, что он написал "Место", "Псалом", "Искупление", "Зима 53 года"" и так далее. Юрий Клепиков, побывавший однажды в гостях у Горенштейна на Зексишештрассе, был удивлен, увидев его объемные романы. Фридрих завел его в свой кабинет. "И мы оказываемся в "спичечной коробке", где Генрих Белль и Гюнтер Грасс, зайди они вдвоем, попросту не поместились бы. Несколько книжных полок и письменный стол, почти детский. Здесь Фридрих надписывает мне "Псалом" и "Искупление". Я впервые узнаю о существовании этих сочинений. Страшно подумать, сколько лет Горенштейн ждал их выхода. Как писал классик: "Единственная награда заключалась в самом трепете творчества"*.
______________
* Октябрь, 2000, 9.
Его не читали, потому что не публиковали, это понятно. Прочитали только "Дом с башенкой", но по всей видимости, этого было недостаточно для литературного дебюта, также, как недостаточно было Достоевскому его повести "Бедные люди" для создания прочного литературного авторитета среди собратьев по перу.
Молодой Достоевский после написания "Бедных людей" стал мгновенно знаменитым, благодаря непререкаемому авторитету Белинского, который вынес вердикт, скомандовал: "Новый Гоголь появился". Белинский еще назвал его гением. Казалось бы, чего еще желать? Однако первые триумфы в отечестве оказались и последними. Дебют завершился плачевно, если не сказать трагически. Очень скоро заговорили о том, что Достоевский, якобы, возгордился от высоких похвал, а этого никак нельзя. "Излишнее самомнение" таким было главное обвинение в начавшейся затем беспрецедентной травле со стороны петербургских литераторов во главе с Белинским. Достоевский, к тому же, написал "слабую", по их мнению, повесть "Хозяйка", что было уже для "гения" совсем непростительно. Рассказывая об издевательствах над Достоевским, Павел Анненков вспоминал: "Тогда было в моде предательство, состоящее в том, что за глаза выставлялись карикатурные изображения привычек людей... что возбуждало смех... Тургенев был большой мастер на такого рода представления". Тургенев с Некрасовым сочинили на "курносого гения" и "чухонскую звезду" Достоевского стишки о том, что турецкий султан, прочитав его повесть ("Бедные люди"), пришлет за ним визиря. И дальше:
Хоть ты новый литератор,
Но в восторг ты всех поверг:
Тебя знает император,
Уважает Лихтенберг.
"Надулись же мы, друг мой, с Достоевским-гением, - сокрушался Белинский, - Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате". Так и умер первый критик, уверенный, что Достоевский, "этот молодец", как он его теперь называл, обманул его ожидания.
Но и для других литераторов - Некрасова, Тургенева, Григоровича, Панаева, Анненкова, Краевского - он также навсегда остался чужим, никто из них не предполагал, что ему суждена всемирная слава. Впрочем, характерно, что по отношению к Достоевскому вся Россия разыграла "осла в квадрате". Слава пришла к Достоевскому с Запада, и только после этого его по-настоящему оценили на родине.
"Должны были исполниться какие-то сроки, - писал К. Чуковский, - чтобы лишь внуки и правнуки тех, кого он взбудоражил своей первой повестью, поняли, мимо какого высокого трагика их деды прошли, как слепые".*
______________
* К. Чуковский, "Критические рассказы".
Стэйзи Шифф в книге "Вера" рассказывает о переживаниях Веры Набоковой из-за непризнания мужа, особенно в первоначальный период жизни в Америке ("...никто не знает, что на балу присутствует шахматный гений"). "Подобный феномен имеет некоторую литературную параллель в творчестве Набокова: "В провинциальном Комбре все считают Вентейля чудаком, пописывающим музыку, и ни Свану, ни юному Марселю не приходит в голову, что на самом-то деле его музыка оглушительно знаменита в Париже*...Как у же отмечалось, Пруста живо занимает, насколько разным один и тот же человек воспринимается другими людьми"**. Подобно этому и Ада впоследствии будет сетовать "на неяркость славы своего брата".
______________
* Здесь напрашивается даже и прямое сравнение. Во время шумного успеха Горенштейна в Париже в 80х годах в России о нем практически не знали.
** В. Набоков, Лекции по зарубежной литературе.
5. Цена диссидентства
Горенштейн предостерегал от длинных названий. Чем короче название, тем лучше. "Ну, например, "Место", - говорил он, - чем плохо?" Первоначально название этой главы звучало так: "Судьба-злодейка, как говаривали русские мужики, разводя безнадежно руками..."
Я помнила горенштейновский совет, но рука почему-то никак не хотела останавливливаться. Я едва сдержала ее, поскольку уже само писалось дальше: "...И покуда я видеть их мог, с непокрытыми шли головами". Что ни говори, а привязчив некрасовский стих! И отражает суть проблемы. Непокрытые головы деревенских русских людей - тоже символ бессилия перед судьбой, о которой они, насколько помнится, не сказали ни слова. А вот Всевышнего, разумеется, без всякого укора, они помянули: "Повторяя, суди его Бог...", ну, и так далее...
Однажды я уже пыталась найти формулу творческой судьбы Горенштейна, цитируя слова Ефима Эткинда из его статьи "Русская литература и свобода".* Судьба писателя Горенштейна типична для России, думалось мне вначале. Слова Эткинда казалось бы подтверждали эту мысль:
______________
* Зеркало Загадок, 1996, 4.
"Неизвестно, как писать историю русской литературы, в сущности их должно быть две, совершенно разных: первая - по хронологии написанная, вторая по выходу в свет". В качестве примера Эткинд приводит имена писателей, поэтов и драматургов, чьи книги появились на книжном рынке и в библиотеках с опозданием более, чем на четверть века: "Мастер и Маргарита" вышел спустя 25 лет после написания, романы Вс. Иванова через 40-60 лет, "Реквием" Ахматовой через 50 лет, публицистика Горького достигла рекорда "невстречи с читателем" - она была опубликована лишь спустя 70 лет после написания. "Последние примеры: роман "Доктор Живаго" окончен в 56-м, опубликован через 30 с лишним лет; роман Гроссмана "Жизнь и судьба" окончен в 1960-м, появился в России через три десятилетия. Как же быть с историей литературы?" спрашивает Эткинд.* От себя добавлю: "Феоптия" Тредьяковского вышла с опозданием почти в 300 лет - причем также по причинам политическим.