Взяв у Ганичева деньги за оплаченную мною панихиду, а также - на непредвиденные расходы, я до 16 часов проторчал в Правлении, занимаясь различными делами (отправил информацию о завтрашней панихиде на "Народное радио", передал в "День литературы" свой обзор "Жизнь журналов" и т. д.), а потом поехал в журнал "Континент" за рукописью своего романа "Урок кириллицы", который я им пару месяцев назад давал для ознакомления. Как ни досадно, но самая моя лучшая (по крайней мере - самая виртуозная в отношении формы) вещь им не подошла! Как до этого - не подошла она ни "Нашему современнику", ни "Новому миру", ни "Октябрю". И это при том, что роман выполнен ничуть не хуже, чем "Хазарский словарь" Милорада Павича - со всевозможными филологическими головоломками, подтекстами, зашифровками и прочими постмодернистскими "прибамбасами", но в то же время - и с основательной религиозно-философской и социальной подоплекой. Когда же из нашей литературы уйдет боязнь встречи с нестандартностью?
30 октября, вторник. Сегодня в ЦДЛ прощались с Петром Лукичом Проскуриным - в почетном карауле у гроба стояли по очереди все писатели, потом были слова прощания, а после этого тело перевезли в храм Большого Вознесения (где венчались Пушкин с Натали) и там состоялось отпевание. Я пошел из ЦДЛ в храм минут на пятнадцать раньше других - доплатил восемьдесят рублей за отпевание и купил для всех наших свечи. А потом подъехал и автобус с гробом, и подошли провожающие.
Перед началом отпевания ко мне подошла Татьяна Набатникова и сказала, что хочет включить меня в состав Большого Жюри премии "Национальный бестселлер". Я не возражал. Я все равно перечитываю возы книг, так почему бы не делать этого для выявления лауреата? Тем более, что за это обещают ещё и заплатить...
После окончания службы, гроб с телом Петра Лукича поставили в автобус и повезли на родную Брянскую землю. Хоронить его поехали В.Н. Ганичев, Борис Шереметьев, В. Костров с Галиной Степановной, Женя Шишкин, Вадим Арефьев - всего человек десять.
После ухода автобуса я зашел в МСПС к Марине, мы у неё в кабинете немного перекусили, попили чаю, а потом пошли в Концертный зал имени Чайковского на выступление Северного народного хора. Из-за каких-то то ли правительственных, а то ли иностранных делегаций милиция перегородила барьерами все подступы к Триумфальной площади, так что нам пришлось дать большущий крюк, чтобы добраться до зала.
Концерт был хороший, но очень тоскливый по теме - обрыв любви по причине призыва в рекруты. Ну и северный темперамент - это далеко не тот, что демонстрируют участники Кубанского народного хора, который я смотрел во время нашего Пленума в Краснодаре...
31 октября, среда; память апостола и евангелиста Луки. К 12 часам дня я, по просьбе позвонившего мне накануне Алексея Иванова, отправился в журнал "Литературная учеба" вычитывать верстку поэтической подборки Андрея Расторгуева и моего к ней послесловия, которые я туда дал после поездки в начале этого года в Сыктывкар на республиканский семинар критики.
Придя в редакцию, узнал, что в предыдущем (пятом) номере они напечатали материалы круглого стола по теме "Движение русской литературы: классика и современность", который состоялся в марте этого года в ИМЛИ и на котором я прочитал небольшой доклад под названием "По былинам сего времени". Перечитав его через семь месяцев, вижу, что он сохраняет свою актуальность и, доведись мне сегодня опять выступать по этой теме, я в нем, пожалуй, не стал бы менять ни единого слова.
Вот его текст:
"Говоря о современной русской литературе, на мой взгляд, нельзя - уже просто невозможно! - делать вид, что за последние десять-пятнадцать лет не изменилась сама читательская среда, в которой она сегодня существует. Если не обманывать себя, а честно посмотреть вокруг, то станет видно, что за постперестроечное десятилетие в России выросло совершенно новое поколение, в основу менталитета которого легли уже не сказки Пушкина и не моральный кодекс строителя коммунизма, а мультики Уолта Диснея и наставления Дейла Карнеги о том, как завоевать мир и сделаться миллионером. Может быть, это и покажется кому-то сильным преувеличением, но того народа, который был в России на конец 80-х годов ушедшего ХХ века, сегодня уже больше НЕТ. Посмотрите на своих друзей, родственников, на самих себя, и вы увидите, что мы стали абсолютно другими. Нравится нам это или нет, но в психологии русского человека произошли и продолжают происходить необратимые изменения. Мы становимся все более похожими на людей ЗАПАДНОГО типа: у нас исчезает потребность в общении друг с другом, мы перестаём ходить в гости, почти не пишем друг другу писем, замыкаемся в узком кругу домашних. Более того - мы утрачиваем свою всемирную отзывчивость, о которой когда-то, как о самой характерной черте русского народа, говорили наши классики: два месяца мы преспокойно наблюдали по телевизору, как натовские самолеты бомбили братскую нам Сербию, и в общем-то не сделали ничего существенного для её защиты.
Есть целая масса других прямых и косвенных признаков, показывающих, что в сегодняшней России происходит такой небывалый процесс, как стремительное изменение КАЧЕСТВА НАРОДА, утрата им одних жизненных ценностей и замена их другими.
И вот к этому - по сути, уже НОВОМУ - народу наша литература продолжает обращаться на оставшемся от эпохи соцреализма ВЧЕРАШНЕМ языке. При этом я даже не имею в виду саму трактовку таких философских категорий как Добро и Зло, Смысл Жизни, понятие Родины и так далее, речь идет только о художественных средствах, их выражающих. У нынешнего российского читателя, особенно молодого - уже почти стопроцентно КОМПЬЮТЕРНОЕ СОЗНАНИЕ, он воспринимает окружающий его мир как виртуальную компьютерную игру острую, захватывающую, динамичную, но в то же время не требующую от него никакой отдачи душевных сил и никакого сердечного соучастия (а тем более принятия на себя чужой боли). Такова же и та литература, которую он в своем большинстве сегодня читает - то есть то, что ему дают Пелевин, Сорокин, Пригов, Маринина, Ерофеев и другие создатели пустого в духовно-содержательном, но блестящего в формально-стилистическом или сюжетном отношении чтива. Патриотическое же крыло литературы пытается подсунуть ему вместо этого свои нравственно правильные, но словно бы вечно переписываемые через плечо друг у друга, и оттого становящиеся все скучнее и скучнее книги об умирании русской деревни, о трагедии выброшенного из жизни поколения стариков, о маленьких радостях маленького человека, а также на другие, столь же человечные, и вместе с тем - не воспринимаемые сегодняшним потребителем художественных книг - темы.
Отсюда и печальный результат: массовая потеря читателя, снижение тиражей "толстых" журналов, а главное - падение авторитета самой литературы в общественной жизни.
Понятно, что сам собой возникает закономерный вопрос: что же в таком случае делать литературе, чтобы и читателя не потерять, и не утратить при этом своей изначальной функции воспитательницы нравов?
Думаю, ответ на это не так уж и сложен, ибо его понимал ещё безвестный автор знаменитого "Слова о полку Игореве", заявивший в зачине своей поэмы, что он будет творить свое произведение по законам СЕГО времени, а не по правилам древнего певца Бояна. И он действительно создает революционную для ХII века поэму, в которой можно обнаружить ростки почти всех, развившихся в последующем до самостоятельно полноценных, жанров. В этом небольшом по объему произведении явлены нам сразу и проза и поэзия; даны образцы раскрытия РАТНОЙ темы (например, в сценах выступления войска в поход, описаниях битв); воинской и патриотической РИТОРИКИ (речь Всеволода перед походом и речь Святослава о защите русской земли); ИНТИМНОЙ ЛИРИКИ (плач Ярославны); АВАНТЮРНОГО (поход - плен - побег князя Игоря) и МИСТИЧЕСКОГО (сон Святослава) РОМАНОВ; примеров ОДУХОТВОРЕНИЯ ПРИРОДЫ ("...ничить трава жалощами, а древо съ тугою къ земли приклонилось"); примеров ХРОНИКИ ("...были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были плъци Олговы..."); прообразы СКАЗКИ (диалог Игоря с рекой Донец) и ВЕСТЕРНА (побег князя из плена и погоня за ним половецких ханов); образцы ЛИРИЧЕСКИХ ОТСТУПЛЕНИЙ ("Что ми шумить? Что ми звенить далече рано предъ зорями?..") и образцы ПРОПОВЕДИ ("Игореви князю Бог путь кажетъ изъ земли Половецкой въ землю Русскую..."); намечена тема ПРОБЛЕМЫ ПОКОЛЕНИЙ, данная в обращении великого князя Святослава к своим младшим родственникам ("О моя сыновчя, Игорю и Всеволоде!.. Се ли створисте моей сребреней седине?..") и даже предвосхищен прием употребления АЛЛИТЕРАЦИИ, сделанный с таким виртуозным изяществом, что ему позавидовали бы даже сегодняшние авангардисты ("Съ зарания въ Пятокъ ПотоПташа Поганыя Плъкы Половецкыя, и рассушясь стрелами По Полю, Помчаша красныя девкы Половецкыя..." - не правда ли, так и слышится затухающий топот копыт о сухую землю?..).