Но рано или поздно я умру. Тогда остаётся надеяться, что моего красавчика-мужа подберёт какая-нибудь отчаянная бывшая молодуха — к примеру, из того же министерства всяческих крушений. Хотя не знаю: что-то уж больно часто мне видится во сне, как он стоит над моей скромной могилкой в полном рыцарском снаряжении, такой весь из себя элегантный, и из-под приподнятого забрала на мой гроб сочатся кровавые слёзы…
Нет, постойте. Так не годится. Скорее всего меня отправят не в сырую почву, а в крематорий. Да и он… ну, он же меня любит, если вы не поняли. Вампиры всегда привержены старине и не умеют изменять своим привычкам. А шанс обратиться в золу или вообще сгореть на работе у них всех ой как велик.
И ведь я в самом деле не знаю, можно ли поднять вампира из пепла хоть чьей-нибудь алой телесной жидкостью. Или смешать нас вместе и капнуть ею уже туда. И не возродятся ли тогда вместо нас — по причине несовершенства ритуальных услуг — два покрывала белых атласных с оборочками по пятьсот рублей каждое, две подушки такой же работы — ещё по пятьсот, тапочки белые, две пары — каждая по триста пятьдесят.
А мы сами к тому времени уже прорастём из тучной земли двумя перевитыми плетьми тёмно-алых роз.