Мне интересно было наблюдать за её реакцией. Она металась между собственной свободой и спасением нескольких тысяч жизней людей. Когда прошло около пяти минут, но ответа я так и не услышал, то негромко хмыкнув, произнёс:
— Так я и думал! Прошу, — открыл портал и махнул рукой, указывая ей направление.
— Ненавижу! — было мне ответом, когда девушка скрылась в тёмной воронке, которая шла прямиком в каминный зал моего особняка.
5. Новый дом
Ламия
Мне оставалось совсем немного, прежде чем послышится долгожданный щелчок навесного замка, который означал свободу. Я уже представляла, как мчусь верхом на коне, огибая шершавые стволы деревьев. Умом понимала, что мои шансы на спасение минимальны, но настырный червячок протеста, сидящий где-то внутри, так и подталкивал к дальнейшим действиям.
Не могла простить отца за его выбор. Как ни старалась, но так и не смогла найти ему оправдание. Будь я на его месте, никогда бы не отдала родную дочь, спасая тем самым приёмную. Если бы была жива мама… Мама. Она навсегда останется в моём сердце. Самая добрая, светлая. Мой лучик света. Та, на которую всегда можно положиться.
Мужской голос ввёл меня в оцепенение. Страх рос с неимоверной скоростью, грозясь затмить трезвость рассудка. Голос был приятным, бархатистым, но как бы он мне ни нравился, слышать сейчас его я точно не желала.
— Так сильно торопишься в мой особняк, что решила приехать раньше времени? Польщён!
Сердце забилось словно сумасшедшее, когда до меня дошло, кто стоит за моей спиной. Злость! Нет. Ярость, вспыхнувшая моментально, откидывала страх на задний план. Ведь это он решил изменить условия сделки. Он виноват в том, что меня решили отдать на корм, словно скотину.
— Я никогда не ступлю на порог твоего дома! — зарычала, резко разворачиваясь в его сторону.
Из темноты на меня смотрели две светящиеся точки. Как бы ни было страшно, но ярость была гораздо сильнее. Наверное, именно она и не дала свалиться в обморок.
— А у тебя разве есть выбор? — издевательски спросил он, пронзая меня насквозь своим ледяным взглядом.
Свечение глаз в темноте со стороны смотрелось очень жутко. Если честно, то я думала, что глаза у вампиров красные. Почему? Сама не знаю, а здесь голубовато-белые. Словно что-то неземное. При взгляде на них душу охватывал неимоверный страх, сковывая всё тело.
— Давай так, если ты согласна оставить свой город и его население на растерзание монстрам, то я сам перенесу тебя в соседнее поселение.
Я только открыла рот, пытаясь предложить вместо себя эгоистичную Юлейну, как его слова решили мою участь:
— И нет, заменить тебя сестрой я не согласен!
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться стать ходячим кормом для этого кровопийцы. Если раньше я и могла сбежать, зная, что моё место займёт эта мерзавка, то теперь от меня зависели тысячи жизней.
— Так я и думал! Прошу, — перед моим взором стала закручиваться небольшая воронка, за пару секунд превращаясь в небольшой проход, в котором был виден камин.
— Ненавижу! — процедила я, гордо шагая в него, пытаясь унять страх, который не давал трезво мыслить.
Мне доводилось много читать про порталы, но видеть своими глазами — ещё ни разу. Я обожала свою домашнюю библиотеку, под которую отец отвёл одну из самых больших комнат в доме. Много шкафов, полочек, и всё это было заполнено книгами. Иногда, одинокими вечерами, чтобы побороть свою обиду и печаль, я приходила туда, полностью погружаясь с головой в мир шелеста страниц. Юлейна никогда меня не понимала. Смеялась. Говорила, что я заучка, которая ради книг может продать родного отца. Старалась не реагировать на её подколки, держа внутри горькую обиду, разъедающую душу. Моё спокойное поведение её очень сильно бесило, именно поэтому она и делала всякие пакости, позже сваливая всю вину на меня. Я не скандалила, не кричала. Лишь стойко выслушивала от отца и его новой жены, какая я безалаберная, что каждый раз что-то разбиваю и ломаю. Перестала что-то пытаться доказать, когда поняла, что слушать меня уже больше никто не будет. Единственное, что мне оставалось, это избегать встреч с этой паршивкой Юлейной. Надеялась, что наши редкие с ней встречи обойдутся без жалоб с её стороны, что якобы я разбила чашку или супницу, к которым она сама же и прикладывала свои мерзкие ручонки.