— Тио, может, я у Руби пересижу? Не хочу стеснять вас с мамой. Насколько я знаю, она серьёзно больна.
— Руб-би и В-вэл также п-под следс-ствием, — проговорил Тио, показавшись на пороге.
Он опять проигнорировал один из моих вопросов. Не сказал, что с его мамой, как и чётко не сказал, чаровник ли он.
На низкий столик передо мной опустился поднос с наспех собранными бутербродами. С красной рыбой!
Я перевела расширенные глаза на присевшего сбоку Тио. За всё время знакомства я и словом не обмолвилась о своих пристрастиях. Эту мою особенность знал только Кэй.
Но открытие, последовавшее за этим шоком, заставило меня нервно забиться в угол дивана. За спиной Тио висела большая картина. Явно нарисованная чьей-то не особо талантливой рукой. Но примечательным был изображённый на ней букет — три ромашки, подснежник, россыпь нарциссов, тюльпанов и астр.
— Тио, это что? — Я протянула руку, указав на натюрморт.
И пока аналитик оборачивался, сползла с дивана и попыталась отойти к окну. Потрясение от ужасной догадки накачало меня адреналином по самые уши. Руки похолодели, зато я чётко ощутила отзыв второго дара. Алхимия снова проснулась, ответив на необходимость защитить меня.
— А? — тем временем проговорил Ультио и ненадолго завис, рассматривая картину. — А… да-а-а… — протянул он как-то разочарованно и повернулся ко мне. — Ну зачем, Таис?
Можно ли ещё больше раскрыть глаза? Оказалось, можно. Я в ужасе наблюдала за преображением старого доброго Ультио. Казалось, у него даже черты лица заострились, а весь он как-то вытянулся, даже плечи шире стали. Из глаз исчезло это вечное выражение побитого щеночка, а на губах заиграла зловещая полуулыбка.
Тио перестал сутулиться и откинулся на спинку дивана в вальяжной манере человека, держащего ситуацию под контролем.
Но самым страшным был его взгляд. Не безумный — холодный и расчётливый.
— Что зачем? — дрогнувшим голосом переспросила я.
— Зачем ты всё усложняешь? — спросил он, склонив голову и пристально посмотрев на меня.
Я даже не сразу заметила, что он перестал заикаться.
— Ты не заикаешься! — констатировала очевидное.
— И, слава Темнейшему, больше не придётся, — с явным облегчением рассмеялся он. — А то меня это порядком измотало. Даже начал переживать, что прицепится на всю жизнь.
От сюрреализма происходящего я усомнилась в здравости рассудка. Сердце по-прежнему работало на бешеных оборотах, требуя немедленно бежать. И я не выдержала — дёрнулась к двери.
— Сядь! — тут же рявкнул Тио.
И я села! Под гнётом неизвестной силы практически упала, больно ударившись плечом о стоявшее на пути кресло.
— Хватит дёргаться, — проговорил Ультио, подойдя, и легко, как пушинку, усадил меня на сиденье. — Я думал, встреча с отцом тебе мозг вправит. Но, очевидно, я был слишком высокого мнения о твоих умственных способностях.
— Или я просто оказалась слишком адекватной, — прохрипела в ответ.
Давление ни на секунду не ослабевало. Даже рот открыть стоило неимоверных усилий.
— Не дерзи, — цыкнул на меня Тио и вернулся на своё место.
Его глаза то и дело отсвечивали фиолетовыми всполохами, что хоть как-то объясняло происходившее со мной: он раскачивал мои эмоции, доводя ужас до состояния полнейшего ступора.
— Зачем? — повторила я вопрос. — Зачем тебе всё это? Светлейшая, ты полный псих!
— Язычок-то свой прикуси, а то и говорить тебе запрещу, — с издевательской снисходительностью проговорил он. — Вот почему мне приходится всё самому делать? А? Я был уверен, что ты до всего сама дойдёшь. Но нет, тебя волновал только Войнот!
С каждым словом он распалялся всё больше, а давление, что сжимало мне грудь, возрастало. В какой-то момент я издала еле заметный болезненный стон, и Тио будто бы опомнился. Отозвал свою силу.
— Не суть. Смотри.
Он вытащил из кармана кристалл, тот самый, что Вайолет стащила из Обители Родов. С силой сжал его так, что острые края камня порезали его ладонь. И разжал кулак.
Ярко вспыхнув, над минералом раскрылась проекция — спиралевидный треугольник.
— Не может быть, — сдавленно прошептала я, переведя взгляд с символа на сидевшего передо мной родственника.
Кто он?
— Ну почему же не может? — усмехнулся Тио. — По молодости лет наш папашка был тем ещё ходоком. Да и сейчас не гнушается захаживать в бары откровений. Видимо, твоя мать всё же прочистила ему мозги после того, как вскрылась правда о его отношениях с моей мамой. И Брованс перестал «гадить» дома.
— Ты мой брат?
— Именно, — развалившись на диване, подтвердил тот. — Старший, если быть точным. Матушка моя служила горничной в доме Пегаров. Повелась на речи Брованса, влюбилась как дурочка. — Он резко дёрнулся ко мне, — Я ведь тебя помнил, Таис. С самого детства. Мы даже играли вместе. Неужели ты ничего не помнишь?
Я молча помотала головой. Меня отдали в три года, и, видимо, под действием шока детский мозг просто-напросто заблокировал все воспоминания о семье. И чем старше я становилась, тем менее чётким было то единственное воспоминание о маме и её кулоне.
— Жаль, я очень надеялся на восстановление твоей памяти. — Тио тем временем подскочил и с деловитым видом принялся расхаживать передо мной. — Что же с тобой теперь делать?
— А на что ты надеялся? — Я следила за ним, еле заметно вертя головой.
Сил даже на это простое движение уходило немерено. Но и не могла себе позволить выпустить психа из поля зрения.
— После того как нашёл тебя, понаблюдал за твоим поведением — уже ни на что. В любом случае придётся тебя кроить, — ответил он с пугающим спокойствием.
Будто не о переписывании судьбы говорил, а о погоде.
— Так, значит, я права: ты и Ткач, и чаровник? Ни Вайолет, ни Лола тебе не понадобились?
— Ах да, мои марионетки! — хмыкнул Тио, даже не глядя на меня.
Остановился напротив картины, провёл пальцами по спиральным мазкам.
— Мама рисовала. Она, вообще, как нас выкинули из поместья, рисовала без остановки. Так и сошла с ума, — проговорил он. — Знаешь, она всё время мне твердила, что я истинный наследник Пегар. Что это я должен жить в том богатом доме, управлять лабораториями и производством. А не эта мелкая сучка Клэри.
Эмоции на его лице сменялись с пугающей скоростью. Разгонялись от меланхолии до еле сдерживаемой ярости.
— Нас приютили в общине только потому, что мама была урождённой чаровницей. Слабой и не особо заинтересованной в своём даре…
— Почему тебя не сдали в дом порицания? — прервала я поток его воспоминаний.
— Потому что дар Ткача пришёл ко мне в сознательном возрасте. Не в три года, как у всех. Так что мне повезло больше, чем тебе. Я отучился в военной академии, получил профессию аналитика — здесь мне помог дар чаровника. Правда, я не спешил его афишировать. Видишь ли, в отличие от остальных, мои манипуляции эмоциями не всегда видны — только когда нужно создать новую, не ту, что на данный момент испытывает подопытный.
Он присел прямо передо мной, склоняя голову то на одну, то на другую сторону.
— Но самое интересное началось, когда мне открылся путь Ткача. Я не знал, что с ним делать, и принялся искать тебя.
Я нервно сглотнула. Наконец-то история подошла вплотную к событиям, что привели меня сюда — в дом маньяка.
— И? Почему просто не пришёл и не попросил о помощи?
— Следы, по которым я шёл за тобой, натолкнули на мысль, что надо бы отомстить одному высокородному ублюдку.
Тио протянул руку и ласково прошёлся по моей щеке. Если бы могла, я бы отодвинулась. А так пришлось довольствоваться гримасой омерзения, которая очень не понравилась Тио.
— Не кривись, я делал это для тебя и моей матери. Ей с каждым годом становилось хуже. Я так и не успел порадовать её смертью Пегара.
Последнее он проговорил сквозь зубы. В его голосе звучала смесь затаённой обиды, гнева и горечи.
— Она умерла? — ахнула я от догадки.
Тио не ответил, лишь отвёл взгляд, поднялся и вновь принялся ходить передо мной.