второй программе. Я сказал, что нет. Поблагодарил его за звонок и, предвкушая удовольствие от борьбы (я занимался борьбой в четвертом классе ровно три дня, пока не вывихнул руку. Но Мишке рассказывал, что был КМСом - кандидатом в мастера спорта и, если бы не травма, точно стал бы чемпионом Украины), включил телевизор. Там действительно речь шла о борьбе. Диктор, не переставая, твердил об этом. Правда, была одна мелочь - это была борьба за урожай. “Ну, ничего”, - подумал я. Юрка от меня тоже дождется… В понедельник, прямо с утра, мне позвонила Лора. - Ну, что, узнал? - сразу спросила она. - Нет еще, перезвони часа в три, - ответил я и, как ни удивительно, мгновенно вспомнил, что должен был узнать. Не откладывая дела, я решил взять быка за рога и поговорить с моим шефом, тем более, что был с ним в хороших отношениях. Николай Иванович был мой одногодок. Когда-то его списали из авиации за пьянство. Парень он был неплохой. Мы часто срывались из института выпить по сто граммов (иногда и побольше) и поиграть часок на бильярде. Сегодня он грустно сидел в кабинете, рассматривая какие-то чертежи. - Привет! Зачем тебе все это? - показал я на горы бумаг. Когда никого не было в его кабинете, мы держались на “ты”. Шеф оживился. - Саша, давай бухнем. У меня бутылка молдавского, товарищ принес. - Не-а, не могу, - отрезал я. - Решим один вопрос, тогда пожалуйста. В душе я был доволен, что у него уже есть бутылка. За второй он обычно не посылал никого, а шел сам, и в этот день уже на работу не возвращался. В принципе, Коля никому не мешал. Но если он приходил пьяный часа в два, то ходил по отделам и всем морочил голову. - Ну, давай. Что там у тебя? - спросил он. - Значит, так. Помоги мне устроить сюда товарища, кстати, твоего тезку. - Запросто, - быстро
отреагировал Коля. - Тезку - это запросто. Пусть прямо сейчас и приезжает, тем более, что бутылка есть. Я сильно обрадовался. - Не в бутылках счастье, а в их количестве. Он и сам пару привезет. Я от тебя позвоню? Телефон дориного Коли я помнил хорошо, а коммутатор был 3-62. - Замечательный номер, - расплылся Николай Иванович. - Такой уж точно не забудется, - заметил он, имея в виду цену на водку. - Попросите, пожалуйста, Николая Моисеевича, - но реакция моего шефа оказалась мгновенной. Все-таки, бывший летчик. Я даже не успел услышать ответ в трубке, как он хлопнул по рычагу. - Ты что, обалдел. - зашипел он. - Какой-такой Моисеевич? Он что, еврей? - Ну да, - ответил я удивленно. - Николай Моисеевич Шрайберг. Шеф схватился за голову. - Нет, - сказал он тихо. - Ты уж меня, Александр Борисович, извини. Не могу. Думаешь, что я сидел в таком хреновом настроении? Из изыскательского отдела трое подали заявление на увольнение и все просят справку в ОВИР. Я озадаченно посмотрел на шефа. - Послушай, но там же всего четыре человека? - Пять. Пятый - Вася. Синьковка. Сам понимаешь, Вася никуда не поедет. - Что же теперь будет? - растерянно спросил я. - Известно, что. Выговор по партийной линии. Очередной. - Я тебя не об этом спрашиваю. Что будет с отделом? - Да закроем к чертовой матери. - Коля обреченно махнул рукой. - Синьковку куда-нибудь пристрою. А Фирку отправлю делать кальки у чертежников. - Он сделал многозначительную паузу. - А если выгонят из партии, возьму, да женюсь на Фирке и укачу с ней к чертовой матери из этой… - Он замолчал. Это было похоже на правду. Полгода назад Коля ушел от жены и перебрался к Фире. - Да, вот еще что, - вспомнил он. - Могу тебя обрадовать. Не утвердили тебя в должности начальника отдела. Скоро придет твой начальник. Я его уже видел. Не хотел тебе говорить, но видишь, как все вываливается. И мне замену найдут. - Шеф задумчиво достал бутылку. - Ну, ты как хочешь, а я выпью. Ни слова не говоря, я повернулся и пошел в свой отдел. Набрал телефон Татьяны. - Слушай, - сказал я сконфуженно, - ты можешь позвонить Доре? Скажи ей, что у меня ни черта не вышло. Я не смогу устроить сюда Колю. - А зачем ты ей обещал? - удивилась Таня. - Ты что, ребенок? Не понимаешь, что его сейчас никуда не примут? Кстати, если завтра ты уволишься, то нигде не устроишься. - Что-то ты заговорила стихами: уволишься - устроишься? И, вполне возможно, это мое близкое будущее. Мне только что объявили, что я не утвержден в должности начальника отдела и нам в среду присылают номенклатуру. - Вот и чудесно! - обрадовалась она. - Еще месяц-другой покрутишься, а там все будет в порядке. Целую! - заключила она и положила трубку. Ко мне подошел Димка. - Александр Борисович, - сказал он заискивающим голосом. - Мне надо с вами поговорить. - Ну, давай, говори. - Нет, не сейчас и не здесь. - И ты, Брут, - заметил я полувопросительно. - Что, у вас у всех иголки в одном месте? Его постная физиономия слегка прояснилась. - Как же вы догадались? - Да уж, догадались, - я процитировал Ильфа и Петрова. - Заходили бы, сосед, в 66 поиграем.. Димка улыбнулся. - Вы знаете, как я вас уважаю, но Вы… - Ладно, ладно, - перебил я его наставительно. - Я тебе поговорю. Я пока еще твой начальник. - Боюсь, что временно, - проговорил он, глядя прямо в глаза. - А тебе это откуда известно? - Шлюхами земля полнится. У меня связи во всех точках земного шара. Причем, иногда - половые. Ну, так что, поговорим? - Ну, хорошо, приходи, - согласился я. - Поговорим, если хочешь. Послушай, Димка, а сколько тебе лет? - Тридцать два. - Ого! Не может быть! И так все Димка, да Димка? - Маленькая собачка - до старости щенок. Хотя и тривиально, но это так, - отпарировал он. - Так я к вам заскочу. Может быть даже сегодня вечером. - Приходи, - сказал я невнимательно, так как заметил Яшу Цацкиса. - Ты с чего это приплелся? - спросил я и тут же увидел, что у него подбит глаз. - Что с тобой? - Да эти скоты вот пошутили по-идиотски, - грустно ответил Яша. - Юрка и иже с ним. Уже за сорок, а ума нет. Оказалось, что в отместку за какую-то Яшкину шутку эти умники развесили объявления, что, мол, продается обезьяна по кличке Яшка, четырех лет, и дали адрес Цацкиса. Яшка пару дней потерпел, а потом кому-то из покупателей дал в морду. Тот, не долго думая, врезал ему в глаз. Теперь Яшка ездил по всему городу, выискивая и срывая объявления. - Ты позвони Юрке, - попросил он. - Узнай, где он их прилепил. Я с ним после этого вообще разговаривать не хочу. - Ладно, позвоню, - кивнул я. - Слушай, Яш. Ты не можешь устроить дориного Колю на работу? Ты, кажется, его знаешь. - Могу, - неожиданно согласился он. - К себе, мастером участка. Цацкис работал начальником электроучастка. Имел и неплохие знакомства, и немалые деньги. Я решил быть с ним откровенным. - Яш, по правде говоря, ему нужна работа, чтобы.. Он не дал мне договорить. - Саша, ты не думай, что я осел. Это легко было сообразить, - заметил он. - Изя ведь уезжает, и ниточка тянется к Доре и Коле. - Умница, - улыбнулся я. - Спасибо тебе большое. А Юре я сейчас же позвоню. Он сам все поснимает. Уж я ему устрою!.. На работе делать было нечего, и я предался грустным размышлениям. Вот так. Друзья разъедутся, кто куда. Придет жлоб начальник. Квартиры Левкиной не будет. Я прервал себя и позвонил Юрке. - Ты зачем, такой сякой, объявления про обезьян пишешь, - начал я сурово. - Над человеком, понимаешь ли, издеваешься. Снимай все сейчас же. Кажется, я его убедил, тем более, что присовокупил к своей тираде сообщение о яшкином подбитом глазе. Юрка что-то промямлил в ответ, мол, что уже почти все поснимал, но пусть парочка останется, пусть знает. Что должен был знать Яша, меня заинтересовало, и я узнал следующее. Яшка, будучи временно свободным, украл у Юры очередную пассию, Галку. И уехал с ней в Сочи на три дня. Это бы Юрка простил. Но Яша уехал на Юркин день рождения и еще прислал телеграмму: “Поздравляем. Целуем. Быть не можем. Прикованы к постели. Галя, Яша.” Я у Юрки не был. И узнал это только сейчас. А то бы Яше не сдобровать. Скотина. Часа через два, мучительно пролистав “Литературку”, набрал Дорин номер. Ее радость невозможно было передать. - Сашенька, ну что для тебя сделать? - спросила она, плача от счастья. - Похудей на двадцать кило, - грубо пошутил я. Стало скучно. Лены не было. Она позвонила и сказала, что неважно себя чувствует. И я опять поплелся к Николаю Ивановичу. Того уже прилично развезло. - Ухожу, - коротко бросил я. Шеф посмотрел на меня непонимающим взглядом. - Да нет, не навсегда. Просто хочу домой. - Ну и иди, - мотнул головой Коля. - Никому ты здесь не нужен. — Это точно, - согласился я. - Никому. Взяв такси, я поехал на участок к Яшке. А у него уже сидели Юрка и Коля. И когда только успели приехать? И даже помириться? Оказалось, не только приехали, а и вовсю отмечали Колино устройство на работу. Все свершилось, как в сказке. Жаль только, что не было Троцкого (так мы все называли Левку). У него была страсть - толкать длинные тосты и при этом молоть удивительную чушь. - Позвони Инке, - сказал Юра. - Троцкий, наверное, у нее. Левка работал наладчиком вентиляционных систем и постоянно числился в командировке. Но при этом торчал целыми днями в городе. Фирма его называлась как-то странно -Укрспецгордор плюс еще какая-то абракадабра, расшифровать которую никто не пытался. Я как-то спросил у него, что означает сия аббревиатура. - А тебе зачем? - спросил Левка подозрительно. Скорее всего, он и сам не знал. - Инесса, привет, - сказал я. - Левка не у тебя? Милая Инночка была, что называется, дама полусвета. Умная и красивая, но абсолютно бесшабашная. Дочь ее жила у матери, а она сама - в прекрасной двухкомнатной квартире. Мужа, директора комиссионки, крепко посадили года три назад. И она развлекалась, пустившись во все тяжкие. Короче, у нее в свое время перебывала вся наша братия. - Не говори мне об этом идиоте, - возмутилась Инна, имея в виду Троцкого. - Этот болван позвонил мне в два часа ночи, и я, нежная и удивительная, с клиентом за спиной вынуждена была битый час ему втолковывать, что я сегодня не дежурю по городу. Да, Троцкий и есть Троцкий, тут уж ничего не поделаешь. Извинившись, я положил трубку. Веселье шло своим чередом. Краем уха я слышал Колин рассказ об Изиной эпопее в Москве. Оказывается, он там вдребезги напился, да так, что полез прощаться с Мининым и Пожарским. У него, видно, уже порядком двоилось, и он объяснял всем у памятника, что сидят Минин с Пожарским, а стоит Долгорукий. Просто чудо, что его не замели. Стало еще скучнее, чем на работе, и я поехал домой. Дома меня ждал Мишка с подбитым глазом. Я не очень расстроился, но подумал, что это какая-то мистика, и спросил своего отпрыска, какого черта он дрался. Оказалось, что он даже не дрался, а просто получил в глаз, причем ни за что. Вернее, за то, что еврей. - В трамвае здоровый болван сказал мне “жид”, -объяснил Мишка. - Ну, я ему популярно объяснил, чтобы он не сильно радовался, так как он тоже на “ж” - “жлоб”. Видать, это его оскорбило, и он мне врезал. - А ты ему? - поинтересовался я. - Так этот кретин на 120 кило потянет. Чего же я с ним буду тягаться? - удивился Мишка. - И потом, их много, этих дураков. И все равно, не моя это страна, - философски заключил он, несколько реалистичнее, чем я мог предположить. Я взял книжку и лег на диван, но читать не смог. Мне в голову упорно лез один вопрос: что я там буду делать и кому я там вообще нужен. Потом я задремал и не сразу сообразил, что от меня хочет дочка. - Оленька, - недоуменно спросил я, предполагая, что нахожусь на работе. - А ты что здесь делаешь? - Да вот, - серьезно отвечает она. - Живу пока. Тут дядя Дима пришел, а ты спишь. - Ну, давай тогда сюда дядю Диму, - сказал я, просыпаясь. - Добрый вечер, - торжественно объявил входящий Димка и положил на стол коробку конфет. Я ошалело посмотрел на него. - Ты чего это конфеты приносишь? - А это я лучшей части семьи Брагинских, а не алкашам разным. - Ну-ну, распоясался, - я начинал сердиться. - Ты еще сосунок так говорить со мной. - Мне явно
захотелось показать разницу в возрасте и занимаемом положении. - Да будет Вам, Баб, - прервал он меня. - Я уже не ваш подчиненный, и пришел к Вам не как к шефу, а как к умному человеку. Если Вы себя таковым не считаете, то честь имею. - Так-так-так, а ну-ка давай еще разок. Что-то я не совеем врубился. - Очень даже врубились, - успокоил меня Димка. - Заговорили нормальным языком - значит, врубились. - Ну, и что ты этим хотел сказать? - Послушайте, Баб, - сказал он. - Я же подчеркивал, что пришел к Вам, как к умному человеку. А Вы стараетесь доказать обратное. - Ну, хорошо, - благосклонно заметил я. - Любому человеку приятно узнать горькую правду, что он умен. И я принимаю это заявление. Кстати, а чего это ты меня Бабом назвал? - А вы что, не знали? - удивился Димка. - Вас так все “за глаза” называют. Брагинский Александр Борисович. Примитивная аббревиатура. - Сам ты примитив, - ответил я. - Так и тебя можно Задом назвать. Ну, если читать наоборот. Тут Димка расплылся. - Я же говорил, что Вы умны до чрезвычайности. Так меня друзья и называют. Я услыхал едкий смешок и обернулся. В дверях стояла Татьяна и хихикала. - Ты чего это смеешься? - удивился я. - Да вот, услышала, что тебя Димочка умным назвал. - сообщила она. - Это и вызвало бурный приступ веселья. - Привет, Танюша, - панибратски сказал Димка. - Вот, конфетки Вам принес. - Ну, ты просто умница, - быстро отреагировала Таня и чмокнула его в щеку. Мне показалось, что я смотрю фильм . Но это была еще первая серия. А во второй Таня поинтересовалась, сколько стоят конфетки. - А Вы, Танюша, посмотрите, может быть, они вам не понравятся, - как то загадочно произнес Димка. - Ну, с твоим вкусом, - со значительным видом произнесла она. В коробке оказались совсем не конфеты, а две нитки янтарного ожерелья. - По 45 рублей за штуку, - сказал Димка. Я тут же взял сигарету и вышел в коридор. Раздраженный до предела, я все же пытался держать себя в руках. Так-так, значит, за моей спиной они договорились меня вывезти. Как багаж! Ну, ничего. Я им устрою. Завтра же позвоню родителям и заявлю, что Таня хочет увезти их внуков. Посмотрю, как она попляшет. В коридор вышел Димка. - Баб, - сказал он. - Ну, чего Вы расстроились? - Не смей меня так называть! - рявкнул я. - Ну, хорошо. А как? Не Александром же Борисовичем? - Называй меня Сашей, и можно на “ты”, - неизвестно зачем добавил я. - Ну и чудесно, - согласился Димка и тут же заметил: - Знаешь, Саша, кончай валять дурака. Я даже растерялся от его амикошонства и спросил: - Это в каком смысле? - Да в прямом! - буркнул Димка. - Ни черта нам здесь не светит. Ни в моральном, ни в материальном плане. Ты вообще можешь себе уяснить ситуацию? Не зарываясь, как страус в свои яйца, а реально. Оглянись по сторонам. Пройдет год - и ты останешься один. Ну, не год, так два, три - и ты будешь локти кусать. - Кому? - спросил я мрачно. - Да не мне, - усмехнулся он. - Мои локти уже будут далеко. - Хватит болтать, на работе завтра поговорим. - На какой работе? - переспросил Димка. - Я же сказал, что уже не ваш подчиненный. Вернее, не твой. Когда ты ушел, я заявление подал, и Коля наложил резолюцию. Это, правда, мне стоило бутылки, но стоило. Так что нет больше в отделе Димки. Гуд бай, аривидерчи, все,- добавил он. - Я ушел. Потом поговорим. У меня теперь времени вагон и маленькая тележка.