— Забери свои слова обратно! Немедленно! — вскочила я.
Мы оба вдруг стали задыхаться. Я чувствовала, что он готов выдернуть ящик стола, схватить пистолет и выстрелить в меня. Что касается меня, то если бы у меня был пистолет, я бы не раздумывала. Он понемногу успокоился, и нервная дрожь в руках исчезла.
— Я мог бы назвать ее иначе, — пробормотал он. — Но это уже не имеет значения. Хочешь ты этого или нет, но она была еще больше виновата, чем ты. И я не выдержал. Сквозь нее я целился в тебя. У меня больше не было сил.
— А теперь?
— Теперь? Ты хуже, чем все, что я думал о тебе.
Он снова говорил хорошо поставленным голосом торговца марками, общающегося с клиентом.
— Я не сумасшедший, Кристина. Ты из тех женщин, которые без зазрения совести бросают надоевшего ей мужчину, но не терпят, чтобы бросали их. Стефан изменил тебе. Ты его убила.
Нас разделяла уже не просто пропасть. То была бездна. Как объяснить это ему?
— Я думала, что Стефан убил мою мать за то, что она уволила его. Бедный мой Бернар! Мои любовники! Любовь! Да ты просто ненормальный!
— А ты?.. Но не будем браниться, как… как…
Бедняга все подыскивал сравнения. Вне поля своей деятельности он был не так уж умен. Но в чем-то он был прав. Мы оба уже не воспринимали оскорблений. А кот слушал, время от времени пошевеливая одним ухом.
— Ты, естественно, рассказал все своей матери.
— Именно, что нет. Я совсем не хочу, чтобы она знала, что моя жена преступница.
— Тебе больше нравится, что ее невестка вышла замуж за убийцу?
Выхода не было. У каждого из нас было одно и то же оружие против другого. Но что приводило меня в отчаяние, так это то, что он, так же как и я, считал себя правым. Если он застрелил мою мать, так это было во имя его морали. А я в некотором роде была невиновна в смерти Стефана. Я просто ошиблась.
— Я сдам тебя, — сказал Бернар.
— Я тебя тоже. И твоя мать узнает не только, кто я, но и кто ты.
Он бросил на меня взгляд более чем жуткий, поскольку сумел сохранить бесстрастное лицо эксперта.
— Не забывай, — добавила я, — что я прямо сейчас могу рассказать ей всю правду о тебе.
И тогда отвратительная гримаса скривила его губы. Он выдвинул ящик стола, достал из него пистолет и навел его на меня.
— Малейший намек — и я выстрелю, — сказал он. — Будь что будет, но в Париже еще не перевелись адвокаты.
— Ты не слишком умен, Бернар. Неужели ты думаешь, что я держусь за эту жизнь? Бедный мой, не забывай, ведь я уже однажды умирала. И самое большое одолжение, которое ты можешь мне сделать, так это убить меня здесь, немедленно.
Тут я поняла, что попала в цель. Он повернулся к Принцу.
— Она же сумасшедшая, — пробормотал он.
Я же продолжала:
— Целься в сердце, как ты поступил с мамой. Ну же! Видишь, слабо! Так вот слушай. Ты никогда не сможешь хладнокровно убить меня, глядя при этом в глаза. Ты конченый человек, Бернар! До того конченый, что я дам тебе прочитать мой экземпляр отчета для ассоциации «Уметь умирать». Из него ты узнаешь обо мне все, и твои отвратительные подозрения, и твое безумное преступление — я уже не говорю о твоем чудовищном лицемерии — всего этого там в избытке.
Медленно, с осторожностью скрипичного мастера в обращении со скрипкой, он убрал оружие обратно в ящик стола, вытер руки бумажной салфеткой и устало сказал:
— Уходи. И больше не возвращайся.
— Осторожно, Бернар. Подумай о своей матери.
— Она знает, что между нами не все гладко, и уже давно. Самое лучшее было бы развестись.
— В таком случае мне придется все рассказать адвокату.
— Ты хочешь погубить нас обоих?
— Да.
Слово было произнесено шепотом, но казалось, оно взорвало тишину. Кот приоткрыл один глаз. Бернар схватил линейку, и кончики его пальцев побелели.
— Я буду защищаться.
— Но подумай же немного! Предположим, дело дойдет до суда. Что грозит мне? Я убила по неосторожности. Вот именно. Есть шанс, что меня оправдают. Ты же свое убийство подготовил. Это ты суду будешь объяснять, что моя мать, генеральный директор современной фирмы с большим будущим, прикрывала как сводница любовные похождения своей дочери! Да ты получишь максимальный срок! Это в твоем-то возрасте! Догадываешься, чем все это закончится?