— Если козы разбредутся, собирать ты будешь, — огрызнулась его дочь, но направилась в сторону, где в просветах между деревьями угадывался поселок. На ходу она несколько раз оглянулась, бросая на Лианну взгляды, больше заинтересованные, чем испуганные.
На опушке росло огромное чардрево, будто бы обнимавшее своими ветвями поселок: пять-шесть низких бревенчатых домов, наполовину ушедших в землю и крытых дерном, загон для скота и колодец. Жители поселка, взбудораженные Мундой, уже толпились около ограды из покосившихся жердей с надетыми на них звериными черепами и битыми горшками. Несколько седобородых мужчин, женщины с длинными косами, все в старых мехах и коже, и орава чумазых ребятишек. Впереди стояла высокая женщина с резкими, но все еще красивыми чертами лица, в шерстяном платье с вышивкой, за пояс которого был заткнут длинный нож, и накидке из беличьих шкурок на плечах, скрепленной янтарной застежкой. Женщина впилась взглядом в Лианну, но обратилась к Тормунду, и без особой нежности:
— Где Ридн? У нее единственной из всей вашей компании были мозги, я надеялась, что она убережет вас от глупостей.
Тормунд крякнул почти смущенно.
— Ридн убили вороны. И Болли, и Хрора тоже. Нарвались на патруль, не повезло. Меня не убили только потому, что она, — он показал на Лианну, — помогла мне сбежать. Это Лианна Старк из Винтерфелла.
Лианна неловко переступила с ноги на ногу: уже собравшись поклониться, она вспомнила, что вольный народ это не жалует.
Женщина сделала приглашающий жест рукой.
— Меня зовут Астрид, и я благодарна. Не то, чтобы от этого старого трепача было много пользы в хозяйстве, но живой мужчина лучше мертвого. Будь желанным гостем под моим кровом и отведай хлеб и соль у моего очага.
Дверь в дом была невысокой, с приподнятым порогом. Внутри был плотно утоптанный земляной пол, покрытый соломой, в центре был выложен камнями очаг, дым от которого уходил в отверстие на крыше. Света оттуда проникало куда больше, чем через маленькое окошко, затянутое рыбьей кожей. Вдоль стен стояли длинные скамьи, устланные волчьими и медвежьими шкурами, и большие деревянные лари, на вбитых крючьях было развешано оружие и одежда.
Огонь в очаге давал больше чада, чем жара, но засыпанные землей стены и крыша хранили тепло. Лианна была счастлива избавиться, наконец, от тяжелого плаща, камзола и кольчуги, за долгий путь натершей ей плечи даже сквозь толстую шерсть.
— Клади сюда, — хозяйка открыла один из сундуков. — Тут детвора не достанет.
Лианна заглянула в сундук и не смогла скрыть удивления, увидев лежащие вперемежку шкурки соболей и лисиц, тяжелые золотые браслеты и ожерелья с драгоценными камнями, и даже семигранный кристалл, потускневший от времени.
— Я ж говорю, добытчик он не плохой, — Астрид уложила сверху вещи Лианны и захлопнула резную крышку.
— Вы давно женаты?
— Женаты? — женщина рассмеялась. — Он сильный мужик и отважный воин, и дети от него получаются хорошие. А по хозяйству мне брат помогает. Да и не сомневаюсь, что у этого мешка бахвальства может в каждой деревне быть по жене. Своего я не упущу, а если его и на других хватает, то мне дела нет.
Лианна только захлопала глазами. Эти люди жили вразрез со всеми законами и обычаями Семи Королевств, воровство предпочитая честному промыслу и совокупляясь друг с другом без совершения таинства брака. Но они чтили закон гостеприимства и приняли ее в дом, как друга. Представив возмущенное лицо своей чопорной невестки, узнай она о таком, Лианна усмехнулась. Но это даже к лучшему. Никто здесь не будет интересоваться, замужем ли она, и дразнить Джона бастардом. Никому не придет в голову отправиться в Королевскую Гавань, чтобы доложить о ее местонахождении. А если появятся слишком ретивые поклонники, то у нее есть меч.
Для обеда Тормунд с немолодым прихрамывающим мужчиной, братом Астрид, поставили на козлы большую доску. Ели из старых потрескавшихся глиняных мисок ячменную кашу, сдобренную большими кусками дичи, а козью сыворотку хозяйка разлила в серебряные кубки, выуженные из глубины другого ларя. Лианну эта пестрота только позабавила, а плотная еда пришлась как нельзя кстати после скудных трапез в пути. Потом она уложила Джона, который слишком устал, чтобы включиться в возню других детей, и поинтересовалась у Астрид, где можно постирать одежду. Рубаха и штаны ее засалились и пропахли потом. Она и сама хотела бы выкупаться, но боялась, что лучшее, что могут ей предложить хозяева — корыто, из которого поят скот. Но оказалось, что рядом есть озеро, и Мунда взялась ее проводить.
Раздвинув ветви тесно обступивших берег деревьев, Лианна замерла от восторга. Безмятежная водная гладь, менявшая свой цвет от голубого до густо-синего, будто бы вобрала все краски этого неяркого края. Острые пики отраженного в ней леса стремились в темную глубину, а лучи уже нависшего над ними солнца рассыпали дорожку из солнечных зайчиков. На другом берегу Лианна заметила одинокую хижину, маленькую по сравнению с длинными домами поселка, но сложенную из камня и с трубой, из которой поднимался легкий дымок.
— Кто там живет? — спросила она Мунду. Девочка уже дергала ее за руку, показывая валуны, о которые можно было потереть белье.
— Матушка Гутрун, — девочка слегка напряглась.
— Она живет там одна? — Лианне трудно было в это поверить. Суровые условия жизни за Стеной, как она уже поняла, заставляли клан держаться вместе.
Мунда кивнула с угрюмым видом, показывая, что не хочет продолжать разговор. Вместо этого она стянула с себя рубашку и с разбега прыгнула в воду, подняв тучу брызг.
— Вода же холодная! — ахнула Лианна.
Девочка вынырнула, отфыркиваясь.
— Для вас, южан, может, и холодная, — сказала она презрительно. Такой вызов невозможно было проигнорировать, и Лианна, быстро раздевшись, подошла к воде.
Мелкие прозрачные волны лизнули ее пальцы. Вода в действительности была далеко не такой ледяной, как ей казалось сначала, и, сжав зубы, она в три шага зашла по самую грудь. Холод обжег ей кожу, но подарил ощущение свежести. Через мгновение она вместе с Мундой плескалась на мелководье.
— Эй ты, сука!
На берегу у самой воды стоял одичалый. Не очень высокий, с редкими, просвечивающими на солнце волосами и бородой, в кожаном доспехе и с каменным топором за поясом. В руках он держал лук. Лианна была уверена, что этого человека не было среди тех, что встречал ее в поселке. Она уже порядочно замерзла и собиралась выходить, но теперь шагнула назад, чтобы вода закрыла ее плечи. Мунда рядом с ней тоже подобралась.
— Они погибли из-за тебя! Косматый Болли был мне другом, и Рыжий Хрор тоже. Никто из них не вернулся домой, они зарезаны, как собаки, южанами. Из-за тебя! Я справлю им достойные поминки, принеся богам твою голову!
— Ты дурак, Ове, — Мунда шагнула вперед и встала перед Лианной. — Она не имеет отношения к их смерти. Наоборот, она спасла Тормунда.
— Это они с Тормундом так говорят, — одичалый ощерился. — Небось, вдвоем все и обстряпали. Ничего, с ним я тоже разберусь. Позже.
Он поднял лук и наложил стрелу. Лианна в панике пыталась найти выход. Ее меч остался вместе с одеждой на берегу, и Ове пристрелил бы ее быстрее, чем она добралась бы до него. Лианна бросила беглый взгляд на другой берег, но до него было далеко, а она уже замерзала и не смогла бы переплыть озеро. Ове натянул лук, целясь поверх головы Мунды.
— Пригнись! — шепнула девочка Лианне через плечо. — В меня он не посмеет стрелять.
Но Лианна не была в этом уверена. Ове хотел отомстить и Тормунду тоже, он вполне мог убить его дочь.
Уже почти не чувствуя ног от холода, Лианна рванулась вперед в отчаянной надежде уклониться от выстрела. Но в этот момент в подлеске мелькнула серая тень. Огромный зверь сбил Ове с ног, и стрела ушла в небо. Когда Лианна, дрожа с головы до ног, вышла из воды, лютоволчица терзала окровавленное горло одичалого. А потом подошла к Лианне и лизнула ее руку шершавым, как терка, языком. На коже остался розовый след.
— Варг! — испуганно прошептала Мунда.