Потом они услышали о войне. О том, что Роберт Баратеон, за которого ее хотел когда-то отдать отец, и ее брат Эддард созвали знамена, и полкоролевста поддержало их. Лицо Рейгара было серьезно и печально, когда он прощался с ней, но взгляд полнился надеждой. «Я возглавлю королевское войско и одержу победу, — сказал он, — а потом все будет по-другому. Вот увидишь». Лианна отправилась бы с ним, не будь ее живот уже таким тяжелым. В тот день она последний раз поднялась по лестнице. Дальше она не покидала своей комнаты, глядя в окно, как тренируются охранявшие ее рыцари Королевской гвардии. А потом ворон принес известие о гибели Рейгара от молота Роберта на Трезубце, и Лианне показалось, что ее жизнь закончилась. Она плакала целыми днями. Все вокруг напоминало ей о ее принце — книга на столике у окна, которую они когда-то читали вместе, забытая арфа со спущенными струнами, увядшая корона из синих роз, которой он увенчал ее в дни их любви. Она стала отказываться от пищи, не в силах проглотить ни кусочка. Она дошла уже до крайней степени отчаяния, когда сир Эртур Дейн в своих белых доспехах королевского гвардейца вошел к ней в покои и преклонил колени: «Ваша милость. Горе от такой потери невозможно избыть, но вы должны быть сильной ради принца». Она взглянула на него и увидела на суровом лице следы слез. «Ведь он был лучшим другом Рейгара и тоже любил его». «Принца больше нет», — сказала она с болью в голосе. «Он здесь», — возразил ей Дейн и коснулся рукой ее живота. И маленький принц толкнулся ножкой, будто отвечая на приветствие своего рыцаря.
Дверь открывается, и она видит Неда. Брат устал, изможден, в погнутой запыленной броне и в руке у него окровавленный меч. Лианну охраняют три рыцаря, неужели он убил их всех?.. Нед останавливается на пороге и всматривается в полумрак комнаты. «Сестра!» — произносит он, бросаясь к ней. Лианна непроизвольно стискивает ребенка, и тот принимается хныкать. Нед замирает как вкопанный в двух шагах от кровати. «Что… Что это?» — говорит он в растерянности. Лианна приподнимается на подушках, выпрямляется, насколько хватает сил. Может, она великая грешница, из-за которой погибли отец и Брандон, но малыш, ищущий сейчас ее грудь, ей дороже целого мира. «Это мой сын, — говорит она, глядя брату в глаза. — Обещай мне, что ему не причинят вреда».
========== Часть 1. Лианна ==========
1
Лианна нырнула в воду последний раз, и вынырнула, отфыркиваясь. Лето на Севере не бывало жарким, а по утрам даже подмораживало, но вода в прудах Винтерфелла всегда была теплой, и Лианна купалась в них почти каждый день. Выйдя на берег, она тут же завернулась в толстую простыню. Руки и ноги уже успели покрыться мурашками. Когда полотно пропиталось влагой, а тело обсохло, она отбросила простыню и натянула рубашку, а поверх — простое домашнее платье, подбитое мехом. Белое сердце-дерево смотрело на нее грустными, глубоко ушедшими в кору глазами. Порыв ветра сдернул с ветки кроваво-красный пятиконечный лист и мягко уложил его в выемку между корней, где к нему тут же потянулись маленькие ручки. «Рассказать тебе сказку, мое сладкое дитя?» — раздался слабый старческий голос. Сидевшая у могучего ствола старая Нэн казалась полностью поглощенной вязанием, но глаз с уже делавшего первые шаги Джона не спускала, и поэтому Лианна спокойно оставляла малыша под ее присмотром. «Спасибо тебе, бабушка», — она подхватила Джона на руки и вытащила у него изо рта лист, который он решил исследовать не только на вид и на ощупь, но и на вкус. Ребенок захныкал. Лианна оттянула ворот не до конца зашнурованного платья ниже, и приложила его к груди. «Расскажи, бабушка», — попросила она, усаживаясь рядом со старухой. По слухам, старая Нэн вырастила уже три поколения Старков, и никому ее сказки никогда не надоедали. «Какую же историю хочет послушать маленький мальчик и его матушка? Веселую или страшную? О великанах, одетых в шкуры, чей рост был больше, чем высота башен Винтерфелла? О Детях Леса, одевавшихся в листья и кору и сражавшихся оружием из драконьего стекла? А может о том, как Брандон Строитель возвел Стену, чтобы защитить людей от Белых Ходоков и одичалых, страшных и жестоких, пьющих людскую кровь и крадущих женщин?» «Расскажи страшную», — решила Лианна. Страшные истории ей в детстве нравились больше всего. «Давным-давно, когда не было еще на земле людей, а только Дети Леса пели деревьям под луной и звездами…» — начала нараспев старуха, и тут в отдалении, за плотно сомкнутыми железностволами и дубовыми кронами, послышалось ржание лошадей и громкие голоса. «Нед! Это Нед вернулся», — обрадовалась сестра. Прошел уже год со времени их расставания на границе Дорна. По дорогам разоренного войной королевства она добиралась до Винтерфелла три месяца, а Нед долгим кружным путем вернулся к своему войску.
В Башне Радости Нед плакал от счастья, что нашел ее живой. Почти робко он взял ее сына на руки.
— Срок Кет тоже, должно быть, близок, — произнес он, осторожно укачивая младенца. — Надеюсь, наши сыновья вырастут близкими, как братья.
Так Лианна узнала, что он женился на Кейтилин Талли, бывшей до этого невестой их погибшего брата Брандона — чтобы получить копья ее отца для перевеса в войне. О самой войне он не обмолвился ни словом. Даже о том, как с боем прорывался к ней в башню, потеряв пятерых друзей и сразив трех королевских гвардейцев, которые, выполняя приказ Рейгара, защищали его жену и сына даже от ее собственного брата. Он не упрекнул ее ни в чем, но она все равно чувствовала себя виноватой. Когда брат спросил ее, как она хочет назвать ребенка, она прошептала, что хотела бы назвать его в честь отца. «Это было бы неразумно», — качнул головой Нед. И очень коротко и сухо поведал ей о том, что случилось в Королевской Гавани с женой Рейгара и ее двумя детьми. Когда Лианна услышала о том, как знаменосцы Ланнистеров насиловали принцессу Элию и убивали маленьких принцев, ее охватил ужас. Брат предложил назвать мальчика Джоном — в честь Джона Аррена, своего воспитателя, почти второго отца. Она согласилась. Джон — хорошее северное имя, а ее малыш и так куда больше походил на северянина. И тогда же Лианна решила, что никому — даже брату — не скажет, что он — законнорожденный. Пусть лучше ее саму считают жертвой насилия, а маленького Джона — бастардом. Бастарды не имеют права наследовать, но зато его тогда оставят в живых.
Поправив платье, Лианна поднялась и подхватила на руки насытившегося Джона. «А как же сказка?» — прошамкала старуха, не переставая звенеть спицами. «Прости, бабушка. Мы дослушаем в другой раз». Покрепче прижав ребенка к себе, она поспешила к проходу на Главный двор. Листья тихо шелестели ей вслед.
Когда она, миновав приоткрытые ворота арсенала, вышла во двор, отряд, въехавший в замок через южные ворота, — дюжина мужчин в кольчугах и вареной коже — уже спешивался. Неда меж ними не было. Посреди двора стояла деревянная повозка, запряженная четырьмя крепкими лошадьми гнедой масти с черными гривами, хвостами и ногами. Бенджен Старк — исполнявший обязанности лорда Винтерфелла на время отсутствия старшего брата — помогал спуститься молодой женщине, одетой в темно-серый дорожный плащ, из-под которого выглядывал подол расшитого красным и голубым платья. Дама откинула капюшон, ее уложенные в высокую прическу волосы оказались почти такими же яркими, как листья чардрев. На дверце повозки блеснул лаком герб — серебристая рыба на красно-синем фоне, и Лианна поняла, что перед ней жена Неда. Вторая женщина — судя по скромному наряду из некрашеной шерсти, служанка или кормилица — протянула своей леди туго спеленатого и закутанного ребенка. Маленькому Старку стало резко холодно после тесной кибитки, или у него запершило в носу, но, оказавшись на руках своей матери, он чихнул и громко расплакался. Джон, тихо сопевший, прижавшись к материнской груди, встрепенулся и тоже подал голос. Взгляды женщин встретились.
— Леди Старк, — Бенджен наклонил голову, — позвольте представить мою сестру Лианну.
Тонко очерченные брови леди Кейтилин слегка приподнялись.
— Я было решила, — она на мгновение замялась, — что леди — ваша жена.