— Рад, что не довелось это проверить, — хмыкнул Манс. — Но тебя-то они точно не тронули бы. Не вышло бы у меня, вышло бы у тебя.
Джон вспомнил, как Миккен исполнился к нему приязнью, как только узнал, кто он такой, и даже помог им сбежать, возможно, навлекая этим на себя гнев короля и лордов, и не нашел, что возразить.
— Нам бы не помешало пару часов отдохнуть, — продолжил Манс, — и нашим лошадям тоже, но если за нами уже выслали погоню с собаками, то это непозволительная роскошь. Проверишь?
Джон кивнул. Его тело еще мягко опускалось на траву, а сам он был уже в шкуре Призрака. Перемена была приятной. Джон вовсе не считал себя слабым, но от долгой скачки человеческое тело болело, а выносливый лютоволк почти не устал. Он бегал по мелководью, переворачивая камни и выискивая прячущихся под ними мелких рыбешек, и Джону потребовалось усилие, чтобы отвлечь его от этой забавы. После мгновенного колебания лютоволк вышел из воды, отряхнулся, и потрусил обратно к замку.
Лес вокруг был почти так же огромен и прекрасен, как чащи за Стеной. Лютоволк обнюхал следы барсука с длинными когтями, перебежал через ручей по поваленной бобрами иве, оскалился на дятла, метнувшего в него шишкой. Встретились ему и цепочки следов его мелких серых собратьев, и однажды он услышал отдаленный вой, но только прижал уши, не останавливаясь.
Наконец он забрался на холм, заросший редкой березовой порослью, с которого вдалеке были видны серые скалы, возведенные людьми. Над скалами на ветру трепетали белые и золотые шкуры. Лютоволк спустился с холма и подобрался совсем близко к жилью, чтобы лучше рассмотреть изображенных на них зверей. На золотых были олени, а серые силуэты на белых шкурах были бы похожи на него самого, если бы не цвет. Подумав, лютоволк решил, что они похожи на его мать.
Он стоял на краю леса, вдыхая запахи дыма и распаханной земли. Несколько едва различимых фигурок передвигались по плоскому навершию человечьих скал, другие копошились внизу среди лепившихся к скалам логовищ из дерева и глины. Лютоволк не мог учуять того, что происходило внутри, но снаружи никто не кричал и не шумел, не лаяли собаки, земля не тряслась под копытами лошадей, и не пахло холодным железом.
Погони не было.
========== Часть 11. Десница короля ==========
1.
— Седьмое пекло! — прогрохотал Роберт. — Какого дьявола у тебя тут творится, Нед! Что это были за люди?
Нед с трудом оторвал взгляд от закрывшегося проема ворот. Он сам бы многое дал, чтобы получить ответ на этот вопрос. Лицо мальчика, проскакавшего совсем рядом с ним, было до боли знакомым, хотя Нед не мог понять почему.
— Вряд ли это одичалые. Отсюда до Стены не одна сотня миль. Скорее всего, просто испуганные крестьяне.
Главный двор Винтерфелла заполнился людьми, высыпавшими из дверей Большого чертога. Многие прихватили с собой факелы, и темный ночной двор осветился как днем. У ворот все еще творилась неразбериха. Нед увидел поднимавшегося с земли Бена, который выглядел так, будто оказался прямо на пути лошадей. Двое стражников кого-то вязали. Нед шагнул было к ним, когда его остановил чей-то скрипучий голос, в обладателе которого он узнал Сандора Клигана.
— Испуганные крестьяне, ворующие королевских лошадей? Смелые крестьяне на Севере. Эти скакуны, если я еще не ослеп, принадлежали сиру Талладу и сиру Уилбету. Каждый не меньше десяти драконов стоил.
— Неприятное событие, — согласился Нед. — Но я возмещу их стоимость этим сирам или предоставлю собственных лошадей, если им будет угодно. И похитителей мы найдем.
Среди собравшихся людей он увидел своего мастера над конями.
— Халлен, кто дежурил в конюшнях?
— Джозет, м’лорд. Я уже послал за ним.
Стражник вытолкнул вперед тщедушного человечка, одного из младших конюхов.
— М’лорд! Ваша светлость! — конюх повалился на колени на грязные булыжники двора. — Это моя вина. Я выпил и потому замешкался. Не успел остановить.
Он уронил голову и затрясся.
— Кого остановить? — спросил Нед. И, видя, что парень заикается от страха и не может вымолвить ни слова, добавил: — Не бойся. Ты не будешь наказан за то, что выпил чашу вина в день королевского пира.
— Я не знаю, м’лорд, — проныл конюх. — Тот одичалый парень сказал, что это Миккен велел ему взять лошадей, и что это — ваш приказ, м’лорд. Я не поверил, сразу не поверил, я побежал за ним, я бы поймал их, м’лорд, если бы ворота не открылись. И это Миккен открыл их…
— Миккен? — от удивления Нед на миг потерял дар речи. Причем здесь его кузнец? Но тут двое стражников приблизились, ведя связанного человека, и это был именно он.
— И что ты на это скажешь, Старк? — Клиган надвинул забрало, и страшная оскаленная морда черного пса на его шлеме, казалось, усмехалась.
В кузнице было непривычно темно и тихо. Не горел огонь в горне, не скрипели мехи, не лязгали клещи, не гремел по наковальне огромный молот. Принесенный с собой факел Нед укрепил на стене. Миккен сидел прямо на земляном полу, и даже не повернул головы. Но он не был похож на человека, испытывающего вину от содеянного.
На громогласное требование Роберта немедленно казнить мерзавца, открывшего ворота врагам, Нед ответил, что среди его людей мерзавцев нет, и в любом случае, никто не будет казнен без суда, пока он, лорд Эддард Старк, отвечает за исполнение королевских законов на своей земле. Напряжение между ним и королем, которое, казалось, полностью исчезло при радостной встрече, снова выросло до предела.
Но в конце концов его спокойная уверенная речь подействовала. Роберт повел плечами.
— Ты прав, Старк. Не дело устраивать столько шумихи из-за каких-то ублюдков, — сказал он ворчливо, — когда у нас еще есть мясо и вино. Разберись с этим сам, доложишь мне завтра.
Тюрьмы в Винтерфелле не было; Нед отпустил подмастерьев и оставил Миккена под охраной в кузнице. Он хотел поговорить с ним с глазу на глаз до того, как устраивать над ним суд. Кто были те двое одичалых, перед которыми он открыл ворота, и зачем он это сделал? Странное беспокойство, которое Нед испытал при взгляде на того мальчика, все не проходило.
— Миккен.
— М’лорд, — кузнец попытался встать, но со связанными руками это сложно было сделать.
— Сиди. — Нед достал кинжал и разрезал веревки. Миккен потер запястья, на которых остались глубокие следы.
— Спасибо, м’лорд.
Нед сел на корточки рядом с ним, чтобы их глаза были на одном уровне.
— Я не верю, что ты злоумышлял против меня или короля и его семьи. Но если ты будешь молчать, я не в силах буду помочь тебе.
— М’лорд, — в глазах кузнеца заблестели слезы, — я никогда, никогда не сделал бы ничего во вред вам, вашей леди и детям, никому в Винтерфелле!
— Я верю тебе, — кивнул Нед. — Но эти люди, которых ты выпустил, если они на самом деле одичалые, то наверняка причинили немало бед. Они украли королевских лошадей…
— Это моя вина, — кузнец вновь понурил голову. — Их собственные лошади были в дальних стойлах, и я сказал ему взять из тех, что у входа.
— Ему? Так ты знал их?
— Кто был второй, я не знаю, м’лорд. Может, на самом деле одичалый. Но мальчик… Вы видели мальчика? Он никого вам не напомнил, м’лорд?
— А кого он напомнил тебе? — осторожно спросил Нед. Значит, не он один оказался подвержен этому странному чувству.
— Вас, милорд. У него ваши глаза, ваше лицо. Простите мою дерзость, м’лорд, но он похож на вас больше, чем все ваши сыновья.
Нед молчал, не зная, что сказать. Будто невидимая рука сжала его сердце почти до боли. В это было очень сложно, почти невозможно поверить.
— Может, ты ошибся? — наконец хрипло произнес он. — Ты видел его мельком, в темноте…
— Я мог ошибиться насчет лица, м’лорд, — кивнул кузнец, — хотя, думаю, вряд ли. Но меч! При нем был короткий клинок, который я когда-то выковал для леди Лианны. Свои клинки я завсегда узнаю. Это был ваш племянник, м’лорд, маленький принц Джон.
Нед поднялся на ноги, сжал гудевшую от невероятных новостей голову. Слишком много радости, чтобы ее можно было вынести. И слишком много тревоги.
— Сын моей сестры не принц. Тебе лучше не повторять такое при Роберте.