— Одичалые-то? — Куорен сплюнул.
Бенджен вытащил из костра ветку, занявшуюся с одного конца, и взмахнул ею, шагнув навстречу ночным гостям. И тут же отступил. У приближавшегося к ним одичалого голова была расколота почти надвое.
— Черт. Черт, черт, черт! — выругался Эббен. — Я же сам его убил!
Лошади заржали и стали рваться с привязи.
— Матерь, защити нас! — прошептал кто-то. — Это же та шайка. Они же все мертвые.
— И не только они.
Бен увидел Отора: шея его была свернута набок и голова свешивалась на грудь, но в руке он нес топор. Следом шли другие, сколько — трудно было разглядеть, но все были в лохмотьях и со следами насильственной смерти, и глаза их горели ярко-синим огнем.
Яфер затрубил в третий раз. «Иные!». Звук вышел хриплым и резко прервался, когда первый мертвец с внезапным проворством прыгнул и вцепился Яферу в шею. Оба упали. Второй мертвец напал на Бенджена, но тот разрубил его точным и сильным ударом почти пополам. Куорену пришлось отбиваться сразу от двоих, один из которых был вооружен дубиной с примотанным к ней камнем, а второй — ржавым мечом. Остальных тоже окружили.
Бен видел, как, борясь изо всех сил, Яфер смог отломать душившие его пальцы и встал на четвереньки, с трудом ловя воздух ртом, но мертвец, бывший недавно Отором, взмахнул топором и разрубил ему шейные позвонки. Бен повернулся к нему с мечом, но тут упырь, верхнюю часть тела которого он только что отделил от нижней, подполз к нему и схватил за ногу. Бен покачнулся. В левой руке он все еще держал тлеющую головню из костра и ткнул ею наугад в мертвую плоть. Раздалось шипение, хватка мертвеца разжалась. Плоть в месте ожога сползла, как растаявший воск. «Встречайте их огнем. От мечей в таких случаях мало пользы», — вспыхнули в голове слова Манса.
— Огонь! — закричал Бен, пятясь к костру и продолжая размахивать головней. — Они боятся огня!
Куорен уже выхватил из костра еловую ветку, она горела, разбрасывая вокруг сноп искр. Трое его людей сделали то же. Полянка вокруг осветилась.
Мертвецы отступили к деревьям. Но теперь стало ясно видно, что их много. Передышка не могла быть долгой.
— К лошадям! — скомандовал Бен. — Они медлительны, если поскачем быстро, то оторвемся.
Лошади рвали поводья и вставали на дыбы. Стая воронов сорвалась с ветвей, заходясь громкими криками. Бен краем глаза заметил, как между деревьями за спинами мертвецов появились смутные бледные тени. Одна, вторая, третья. Призрачные силуэты переливались, как серебро под луной. Бен остановился. Будто завороженный, он не мог оторвать от них взгляд, не замечая, что мертвецы вновь стали приближаться.
Из оцепенения его вывел большой черный ворон. Он несся прямо на него, нацелившись клювом в лицо, и Бен отдернулся, приходя в себя. Птица резко взмыла вверх.
— Быстрее! — крикнул Куорен. Бен крепко схватил коня за узду и гриву и запрыгнул в седло. Хлестнул лошадь, практически с места переходя в галоп. Остальные последовали его примеру.
Мертвецы шли за ними. Бен чувствовал это, даже не оборачиваясь. В голове была только одна мысль: «Быстрее! Вперед!», сопровождаемая трубным вороньим воплем.
Но тут всадники пересекли вброд замерзший ручей, разбив покрывавший его тонкий лед, и ощущение настигавшей опасности и сковывающего тело холода внезапно ослабело, а зловещие птицы, наконец, отстали.
Проскакав еще с полмили, Бен набрал в руки поводья, замедляя опасный бег по темному лесу, и обернулся. Куорен и двое других братьев из Сумеречной башни следовали за ним. Двое, а не трое.
— Кто? — слово вырвалось еле слышным сипом, так он был весь напряжен.
— Эббен, — мрачно сказал Куорен. — Лошадь споткнулась и сбросила его, и упыри растерзали их обоих почти сразу. Его было не спасти. Но их это немного задержало.
— Надо бы вернуться к Стене, — уныло проговорил Далбридж. — Предупредить лорда-командующего и братьев о том, что… — он не договорил. «И в самом деле, предупредить о чем? — подумал Бен. — О том, что страшные сказки стали реальностью? Поверят нам или нет, как я тогда не поверил Мансу?»
— Каковы будут ваши распоряжения, м’лорд?
— Возвращайтесь. Езжайте быстро и осторожно. Если сумеете, найдите тела братьев, чтобы похоронить их в Черном замке. — «И представить доказательство своих слов».
— А вы, м’лорд?
— Я продолжу путь в Клыки Мороза.
— Тогда пусть возвращаются Далбридж и Змей, милорд, — твердо сказал Куорен, — а я отправлюсь с вами. Чтобы хоть один из нас смог бы дойти.
Бенджен посмотрел на светлеющее небо. Путь предстоял опасный и неблизкий, и он не знал, что именно может ждать в конце.
— Хорошо, — кивнул он.
3.
Три дня они продвигались на север. Снег и холод преследовали их неотступно, в рыхлых сугробах вязли копыта лошадей, костры по ночам разжигались с трудом, и за каждым убеленным снегом стволом страж-дерева или гвардейской сосны мерещился упырь, а в каждом пятне лунного света — Иной. Но нападений больше не было, хотя и Бен, и Куорен ехали, постоянно оглядываясь и держа руки на мечах.
К вечеру четвертого дня они поднялись на невысокое плато, обрывавшееся глубоким ущельем, на дне которого отливала синим и розовым в лучах заходящего солнца замерзшая поверхность реки. К ней отвесно спускались первые отроги гор, становясь дальше к северу выше и острее. А на заснеженном берегу, без всякого порядка, как рассыпанное из мешка зерно, стояли шалаши и палатки, и горели сотни костров, вокруг которых сновали люди, с высоты казавшиеся не больше муравьев. Шатер Манса Бен разглядел не сразу: тот, хотя и был раза в три больше остальных, почти сливался со снегом из-за своей белизны. А где в лагере одичалых следовало искать Лианну и Джона, можно было только гадать.
— Солнце садится, — прошептал Куорен, — в темноте мы рискуем свалиться прямо на их шатры.
Бен кивнул. Они нашли подобие укрытия в мелкой каменной выемке. Костер разжигать не стали. В такой близости от лагеря одичалых с тем же успехом можно было бы протрубить в рог, а Бен так и не собрался с духом сказать Куорену, что они пришли вроде как на мирные переговоры, и их должны ждать. Да он и сам не до конца решил, хочет ли разговаривать с Мансом. Его словам об Иных он теперь верил безоговорочно, но думать мог только о том, чтобы найти сестру и племянника, схватить их в охапку и увезти к Стене. Предупредить лорда-командующего, если Далбридж и Змей не добрались до Черного замка, и послать ворона брату в Винтерфелл. Собирающиеся со всех Семи королевств войска будут как нельзя кстати при укреплении обороны Ночного Дозора. А одичалые… что ж, он не обязан их спасать.
«Я — щит, который охраняет царство людей», — вспомнил он слова присяги. Куорен, кутающийся в плащ так же, как он сам, и надвинувший шлем до самых бровей, посмотрел на него с удивлением, и Бен понял, что пробормотал эти слова вслух.
— Как думаешь, — спросил он, еле шевеля непослушными от холода губами, — должны ли мы защищать и одичалых тоже? Ведь они — люди.
Куорен хмыкнул.
— Не только. Говорят, среди них есть оборотни, людоеды и великаны, и прочая нечисть. И они сами, и их предки, когда бежали за Стену, выбрали не царство людей, а жизнь без закона. Наше дело — защита Семи королевств.
Бен кивнул. Эти слова лишь подтверждали его мысли.
Они съели по куску хлеба и полоске сушеного мяса, тщательно разжевывая и запивая ледяной водой из фляг. Без костра было холоднее обычного. Несмотря на подбитый мехом плащ, Бен промерз до костей. Стукнул зубами, издав внезапно громкий в ночной тишине звук, и крепко сжал челюсти.
Куорен рядом подобрался, положил руку на эфес меча.
— Кто-то идет.
Бен всмотрелся в снежную темень, которая сегодня освещалась лишь звездами, и прислушался. Какой-то тихий звук — может, камешек сорвался со склона просто так, а, может, из-под чьей-то ноги. Колышущиеся тени, закрывающие звездный свет — может быть, низкое облако, укутавшее вершину плато, а, может, подступающие упыри.
Куорен уже стоял с обнаженной сталью в руке. Бен тоже поднялся. Тени приблизились, и уже стало ясно, что это — человеческие фигуры. Но стреноженные лошади не подавали признаков беспокойства, как при нападении упырей, а лишь тихо фыркали и переступали с ноги на ногу.