«Ты не знаешь простых вещей, а хотел быть королем», — услышал Джон в этих словах и почувствовал себя уязвленным.
— Если бы я женился на Игритт, будучи королем, то это тоже был бы династический брак, — медленно проговорил он. — Который объединил бы народ Семи Королевств со свободным народом. Но если мне все равно придется отречься, то какая разница? Я смогу жениться на ком захочу. — «Если Роберт не прикажет меня казнить».
Призрак впереди почувствовал его настроение, развернулся и подбежал к нему, разбрасывая искрящееся облако снега. Джон ухватил его за густой мех.
— Все в порядке, приятель. Давай, лучше сбегай на разведку.
Дядя заинтересованно смотрел вслед белому лютоволку, и Джон спросил:
— А что в Семи Королевствах думают об оборотнях?
— Боятся, — скупо обронил Бенджен.
— И убивают?
— Да, — Бенджен опустил взгляд.
Джон невесело усмехнулся.
— Куда ни кинь… Выходит, отречением дело не закончится? Манса убьют за то, что он дезертир, а мать и меня — за наших зверей.
— Вы можете скрыть это, — Бенджен кивнул на Призрака.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь, дядя, — вздохнул Джон. — Это как пытаться скрыть свою руку или ногу. Проще отрезать. А расстаться с Призраком для меня будет тяжелее смерти.
— Значит, ты сомневаешься в своем решении спасти всех такой ценой?
— Я — нет, — твердо ответил Джон. «Если не будет другого выхода». — И мать, я уверен, тоже.
Он не добавил, что сомневался в решении Манса. Когда они прощались, Джон почувствовал, что тот явно что-то недоговаривает, но не стал допытываться причины. Отправляться нужно было, не мешкая, с Мансом оставалась Лианна, которая наверняка знала больше и могла на него повлиять. Да и прямой ответ Джон вряд ли бы получил.
3.
Они забирались все дальше к северу. Джон не знал этих мест, и все же чувствовал, что они идут правильно. В этом же его убеждало и поведение воронов: птицы, очень похожие на тех, что он видел во сне, сопровождали их, перелетая над головами с ветки на ветку, поодиночке или по двое, по трое. Каждый раз, поднимая глаза к небу, Джон замечал пару-другую черных крыльев. Да и Призрак трусил по нетронутому снегу уверенно, как по давно знакомому следу.
Видя, что Джон шел вперед, не колеблясь, Игритт тоже никакого беспокойства не выказывала. Но Бенджен был напряжен.
— Ты видел это место в своем сне? — спросил он, когда они вышли к заледеневшему озеру с россыпью поросших лесом скалистых островков.
— Нет, — признался Джон. — Сны были обрывистыми и размытыми, и я не все запомнил. Но я уверен, мы идем в нужную сторону.
— А ходоки? Ты их чувствуешь?
— Нет.
Бенджен с сомнением покачал головой и проверил, как ходит меч в ножнах.
— На пути сюда меня преследовали почти неотрывно. Эта передышка в любой момент может закончиться.
Джон не стал спорить. Ему самому то, что белые тени и упыри пока не учуяли их маленький отряд, казалось божественным вмешательством и еще одним доказательством верно выбранного направления, но жизнь научила его, что осторожные живут дольше. Он тоже передвинул меч на поясе, чтобы его удобнее было выхватить.
Дальше они двинулись вдоль берега, который сильно забирал по дуге вправо и удлинял их путь, но, после того, как Призрак нашел лунку, из которой вытащил рыбину, Джон решил, что по льду идти слишком опасно. Поэтому следующую ночь они встретили на берегу, прячась от сильного холодного ветра в низкорослом кустарнике. Правда, зато их запасы пищи пополнились свежей форелью.
Среди ночи Джона разбудил приглушенный вскрик Игритт. Одной рукой нашаривая меч, вторую он протянул к ее шкурам и в первый миг смертельно испугался, обнаружив, что ее нет рядом. Потом вспомнил, что сейчас был ее черед сторожить, и встал, пытаясь высмотреть ее в непроглядной тьме и одновременно подзывая Призрака.
— Что случилось? — дядя тоже был уже на ногах.
— Игритт…
Призрак потянул Джона за штаны, и, обернувшись, он увидел алое пятнышко света и высвеченную им фигурку. В три прыжка он оказался рядом с ней.
— Ты меня напугала…
— Смотри.
В руке девушка держала горящую ветку из костра и указывала ею на скованную льдом поверхность озера у самого берега. В слабом свете Джону сперва показалось, что ветер просто намел снега и разрисовал темный лед диковинными силуэтами. Но потом он присмотрелся.
— Боги, смилуйтесь над нами.
Черный силуэт прямо под его ногами принадлежал, без сомнения, человеку. И у него были широко открытые синие глаза. Джон отпрянул.
— Там еще есть, — Игритт махнула веткой туда, где изгиб берега терялся в темноте.
— Почему они не нападают? — тихо спросил подошедший Бенджен, держа в руке меч.
— Не знаю, — Игритт мотнула головой. Она храбрилась, но Джон чувствовал, как она отчаянно боится. Он тоже был испуган, но прежде чем бежать сломя голову, нужно было все выяснить.
— Сейчас.
Он позволил своему телу мягко опуститься в снег и вошел в шкуру Призрака. Сразу стало легче — вмерзших в лед упырей лютоволк совершенно не боялся. Слушая его ушами и смотря его глазами, Джон уловил шевеление черных пальцев, скрежет ногтей по льду и легкий плеск воды. И тотчас вернулся обратно, как бы ни хотелось ему остаться в своем звере подольше.
— Они не могут.
Джон сел, потом медленно поднялся, встретив вопросительный взгляд Игритт и нахмуренный, оценивающий — Бенджена. «Думает, убить меня сразу, как нечистую тварь, или пока обождать?» — мелькнула горькая мысль, но Джон затолкал ее подальше. — Там вода. Озеро не полностью замерзло. Там, наверное, где-то бьет теплый ключ. Похоже, это утопленники. Белый холод поднял их, но выйти они не могут, пока вся вода не замерзнет. Иные не любят воду.
Бенджен задумчиво кивнул. Должно быть, вспомнил свою собственную встречу с Иными.
— Значит, мы в безопасности?
— Пока да, но как только ударит сильный мороз, все может поменяться.
— Тогда нам лучше уйти сейчас же.
Они быстро свернули лагерь.
Рассвет они встретили у подножия высокого крутого холма, поросшего искривленными деревьями, согнувшимися под тяжестью снега. На опущенных к земле ветвях сидели вороны. Призрак подпрыгнул, пытаясь достать одну из птиц, и вся стая, пронзительно каркая, мгновенно сорвалась и взмыла вверх. «Как в моем сне». Джон проследил за ними взглядом. На полпути к вершине росло чардрево. У его корней каменистый склон раздавался в стороны, открывая проход в пещеру. Вороны покружили над ней, а потом влетели внутрь подобно черному дыму, исчезающему в дымовом отверстии хижины. Джон глубоко вдохнул.
— Мы у цели.
========== Часть 15. Мать ==========
1.
Роды длились уже долго. После особенно сильной схватки Мунда со стоном выдохнула и выругалась. Ее «поцелованный огнем» муж, которого звали Руд, погладил ее по слипшимся от пота волосам.
— Поднатужься еще немного, милая. Богатырь идет, — в его голосе смешались нежность и беспокойство.
— Сначала сам роди, а потом советы давай, — огрызнулась Мунда и снова громко застонала.
— Выпей это, — Лианна поднесла к ее губам чашку с целебным отваром. — Только не спеши.
Мунда глотнула, скорчила гримасу, но выпила все до конца.
— Теперь дыши глубже.
Астрид, мать Мунды, к тому времени уже поставила греться воду и приготовила чистую ткань, чтобы было чем обтереть и спеленать младенца. Затем она выглянула из шатра и, обернувшись, сказала встревоженно:
— Темнеет.
— Тормунд обещал, что костры вокруг шатра будут гореть всю ночь. — Лианна опустилась на колени перед роженицей. Она уже видела головку ребенка, покрытую рыжеватым пушком, как у его отца. — Уже скоро.
Она аккуратно направила головку, освободила плечики, и через несколько мгновений у нее на руках оказался красный сморщенный младенец, почти сразу же зашедшийся плачем.
— Это не богатырь. Это богатырша, — Лианна улыбнулась, хотя чувствовала себя сильно уставшей. После того, как она унаследовала дом и дело старой знахарки, матушки Гутрун, ее часто звали принимать роды. Когда вольный народ объединился, чтобы идти на юг, детей стало рождаться только больше. И пусть при кочевой жизни возиться с маленькими детьми было тяжело, каждое новое рождение было радостью. Вольный народ не знал нежеланных детей.