По счастью, ему не пришлось будить Роберта; тот уже сидел за походным столом и завтракал хлебом и мясом, запивая их большим количеством эля.
— Светлейший государь, — Эддард поклонился, — у меня новости, не требующие отлагательств.
— Сядь, — велел король. Повинуясь его жесту, прислуживавший ему сквайр метнулся за складным табуретом для лорда-десницы. Король сам наполнил второй кубок и подтолкнул его Неду. — Пей и говори.
Пить Эддард не стал. Выслушав в его изложении рассказ лорда Норри, король лишь нетерпеливо взмахнул рукой.
— Теперь ты видишь, Нед, кто наши враги. Мертвецы? Ха! Мертвецы спокойно лежат себе в могилах, попомни мое слово. Живая нечисть куда хуже. Мы должны идти прямо к Черному замку и уничтожить гадов, пока от них не начал страдать весь Север.
Эддард был с ним полностью согласен, если бы не одно “но”.
— У них, возможно, есть пленные. И Лианна, — напомнил он.
— Найди способ ее выручить, — буркнул Роберт, снова утыкаясь в свой кубок. — Ну там, переговоры им предложи. Пообещай, что примешь их условия, если они ее выдадут, а потом — нападем.
Эддард поморщился.
— Это обман.
— Обман, говоришь ты? — взвился Роберт. — Да, обман! Но мы воюем не с рыцарями, а с дикими зверьми. Прекрати быть таким закостеневшим в своем благородстве, лорд Эддард Старк.
Неду нечего было на это возразить, и он лишь наклонил голову в молчаливом согласии.
— Принеси карту, — приказал Роберт сквайру, смахивая со стола тарелки прямо на покрытый ковром пол, — и передай всем лордам приказ явиться в мой шатер. Будем разрабатывать план атаки.
========== Часть 20. Живые и мертвые ==========
1.
Стоило им спуститься с холма, как погода начала портиться. Над головой нависли тяжелые тучи, предвещавшие к ночи сильный снегопад. Промозглый воздух пробирался под слои меха и кожи, и Джон в попытке согреться обхватил себя руками, засунув ладони в подмышки. Они втроем шли гуськом по узкой тропинке. Когда Джон оборачивался, то видел Игритт, закутанную до самых глаз, так что только рыжие вихры выбивались из-под капюшона; за ее спиной черной тенью маячил Бенджен. Призрак убежал далеко вперед. Джон не мог его видеть, но чувствовал исходившую от него тревогу. И когда они, наконец, достигли озера, он понял ее причины. Лед у берега был взломан, и тел под ним больше не было. Белый лютоволк обнюхал снег, испещренный следами разной степени давности, и оскалился.
— Они поджидают нас где-то впереди? — спросил Бенджен. Игритт настороженно оглядывала прибрежный лесок, держа лук с наложенной на тетиву стрелой наготове.
— Не знаю. — Джон подумал, не стоило ли возвращаться другой дорогой, но этих мест он не знал. С Призраком, правда, опасность заблудиться им не грозила, но, ища обход в поросших лесом холмах, они рискуют потерять драгоценное время. Кроме того, Джон не чувствовал уверенности в том, что этот прием избавит их от встречи с мертвецами. Те могут быть где угодно. Даже могут уйти куда-нибудь своей дорогой и оставить их в покое, правда, Джон подозревал, что с тем же успехом мог бы мечтать о том, что за Стеной его встретит Роберт, раскаявшийся в убийстве его отца, будет молить о прощении и вернет отцовскую корону. — Будем надеяться, что нет.
Джон проверил Черное Пламя в ножнах за спиной. Как ни странно, он почти не ощущал страха. Скорее, будоражащее кровь предвкушение. Если мертвецы все же неподалеку, ему представится случай проверить волшебную силу оружия его предков.
— Идем.
Над ними уже кружили первые редкие снежинки, они таяли от теплого дыхания, но постепенно снег становился плотнее и гуще, налипал на сапоги, заставлял замедлять шаг. Но они упорно шли до самой темноты. Джон был готов идти и дальше — то и дело касаясь разумом Призрака, он видел почти так же ясно, как днем, но Игритт вдруг дернула его за рукав.
— Я дважды чуть не улетела головой в сугроб. Я-то не оборотень. А спать и тебе надо.
Стоило остановиться, и Джон почувствовал страшную усталость. Тропа, по которой они шли, уже полностью скрылась под снежными сугробами. Даже с чутьем Призрака найти дорогу в темноте было непросто. Подошел Бенджен; шаг его был по-прежнему тверд, но дыхание, тяжелое и неровное, выдавало, что и он утомлен.
— Привал?
— Привал, — кивнул Джон.
Они разгребли снег на выбранном для ночевки пятачке, защищенном от ветра сухостойными соснами и плотным кустарником, и развели костер. Припасов осталось совсем немного. Они съели по горбушке черствого хлеба и паре полосок сушеного мяса; потом Бенджен с Джоном срубили одну из сосен и добавили в костер бревна, чтобы горел ровно и долго. Дядя принялся точить меч. Игритт клевала носом, завернувшись в меха, Джон уже думал прилечь рядом с ней, с наветренной стороны от костра, как вдруг Призрак насторожил уши. Белый лютоволк редко подавал голос, разве что рычал еле слышно, но теперь во всей его позе сквозила тревога: голову он вытянул вперед, хвост оттянул назад, и застыл, выжидая. Джон потянул меч из ножен. Бенджен, глядя на него, тоже вскочил с оружием в руках.
— Иные? — спросил он одними губами. Игритт отбросила шкуру и схватилась за топор.
— Нет, — Джон покачал головой. — Не знаю, кто, пока. Но не ходоки и не упыри, на них бы Призрак реагировал совсем по-другому…
Не успел он договорить, как из-за деревьев появились волки. Четыре серых зверя вышли один за другим и чинно расселись, стараясь держаться подальше от костра и людей. Они казались бы большими, не будь тут лютоволка, который вдвое превосходил размерами самого крупного из них. Один из волков коротко и приглушенно провыл, будто испрашивая разрешения приблизиться. Призрак махнул хвостом, его напряженность исчезла. Джон тоже расслабился, разглядев волков. Одного, по крайней мере, он знал хорошо: Серую Шкуру, зверя Хаггона. Трое других, скорее всего, принадлежали Варамиру, его ученику. Маленький и невзрачный, как мышь, он был уже сильным оборотнем и контролировал сразу трех зверей. Подобное не запрещалось, но Джон, встречая эту троицу на сходках оборотней, каждый раз удивлялся про себя. Волки — гордые звери, и привязать к себе трех сразу было, как жениться одновременно на трех женщинах. Далеко не каждый волк такое потерпит.
Джон опустил меч на шкуры.
— Это свои. — Он был бы рад встрече со старым охотником, хотя его ученика и недолюбливал. Но, всматриваясь в темноту леса вокруг них, он смутно различал только одну движущуюся к ним фигуру.
— Где Хаггон? — вырвалось у Джона, когда Варамир приблизился к костру.
— И я рад тебя видеть, Джон, сын Молодой Волчицы, — Варамир чуть улыбнулся. Он кутался в плащ, сшитый из беличьих шкурок, из-под плаща выглядывала рукоять костяного ножа. — И тебя, поцелованная огнем охотница. — Игритт все еще сжимала топор и глядела на него настороженно. Бенджен с глухим звуком вложил меч в ножны, Варамир бросил на него косой взгляд, не удостоив приветствия, и снова повернулся к Джону: — Молодая Волчица послала меня к вам на помощь. Твоя мать беспокоится о тебе.
— Почему тебя? — это прозвучало враждебно, Джон понимал, но ничего не мог с собой поделать. Варамир был ненамного старше его самого, но говорил так, будто Джон был несмышленышем, неспособным и шагу ступить, не цепляясь за материнскую юбку. Неужели Лианна доверилась именно ему?.. — Почему не Хаггона?
Маленькие водянистые глазки уставились на него в упор.
— Нас обоих. Но путь наш был полон опасностей, и, увы… — он развел руками. — Могу я сесть у вашего костра?
— Конечно, — Джон почувствовал, как его щеки потеплели. Как ни был неприятен ему Варамир, закона гостеприимства никто не отменял. Игритт уже вытащила одну из шкур и расстелила перед ним.
Джон внимательно смотрел, как Варамир садился, отмечая все его движения, слишком медленные и осторожные, и то, как он прижимал руку к своему боку, будто оберегая больное место.
— Ты ранен? И что с Хаггоном?
Варамир протянул руки к костру, и Джон заметил, что они слегка подрагивают.
— Мертв. Увы.
В груди похолодело. Хаггон был человеком мудрым и добрым, и всегда с готовностью вызывался помочь молодым и неопытным оборотням, какими когда-то были и они с матерью. Трудно было поверить, что его больше нет. Впрочем, не совсем так, поправил себя Джон. Пришел его черед начать вторую жизнь в своем волке. Но эта мысль не утешала.