Бенджен еще успел услышать, как поднялась и опустилась за спиной решетка, когда со страшным грохотом ворота наконец поддались. Бревенчатый засов с треском раскололся, и одну из створок отбросило внутрь.
2.
Мертвецы стали проталкиваться в туннель, но, мешая друг другу, застревали в пробитой ими в воротах узкой бреши. Бенджен натянул лук, поджег стрелу от закрепленного на ледяной стенке туннеля факела и пустил ее в образовавшееся месиво копошащихся тел. Хэл последовал его примеру. Им удалось выпустить еще по две стрелы, пока несколько упырей сумели прорваться внутрь туннеля. Одежда на них тлела, но ледяной ветер снаружи старался загасить пламя. Бенджен бросил лук и выхватил меч как раз вовремя, чтобы рассечь пополам первого приблизившегося к нему мертвеца. Хэл держался чуть позади, чтобы не мешать ему и самому иметь возможность размахнуться мечом: туннель был узким. Они резали, рубили и кромсали тварей, которые, к счастью, пока пробирались внутрь по одному. Но в какой-то момент их стало слишком много. Разрубленные на части тела продолжали шевелиться. Хэл вырвал факел из железного держателя и попытался их поджечь, но огонь плохо разгорался под толщей Стены. Сразу несколько черных рук потянулось к нему, хватая за ноги и за плащ. Бенджен пришел ему на помощь, чтобы отодрать от него вцепившиеся мертвые конечности, и это позволило нескольким упырям протиснуться к решетке. Стальные прутья задрожали, когда мертвецы стали их раскачивать медленно, но с большим усилием. Бенджен почувствовал отчаяние, обнаружив, что позволил врагам обойти их со спины, но тут послышались звуки спускаемых тетив и в спинах двух упырей расцвели наконечники огненных стрел.
— Вот дурачье, — проворчал Хэл, пластуя третьего упыря, — а если бы в нас попали?
—Простите, м’лорд, — гулким басом бормотнул за решеткой Гренн, и у Бенджена потеплело на душе. Мальчишки не забились в какой-нибудь угол, околевая от страха, а помогали изо всех сил.
— С такого расстояния даже слепой не промахнется, — бросил он Хэлу, раскидывая обугленные останки как можно дальше, и вновь повернулся к зияющему пролому в воротах, готовясь встретить новых врагов. Но поток рвущихся в туннель мертвецов неожиданно иссяк. Несколько нескладных фигур топталось у выломанной створки, будто внезапно забыв, что собирались делать дальше. Шагнув к ним с мечом в вытянутой руке, Бенджен вдруг обнаружил, что небо за воротами стало слегка сереть. Может быть, конечно, так просто казалось от снега снаружи, но, тем не менее, он почувствовал уверенность в том, что рассвет близится. Если солнце пробьется сквозь тучи и растопит снег, Иные вынуждены будут отступить. Бенджен прошептал беззвучную короткую молитву старым богам. Может быть, он и мальчишки не умрут сегодня. Может быть, им удастся продержаться до прихода Неда. А значит, нужно будет как-то заделать пролом в воротах.
— Граббс. — Он не отводил глаз от упырей, но не сомневался, что парень его слышит. — Оставь двух лучников у решетки, а сам с тремя остальными отправляйся во двор, и тащите сюда все, чем можно будет завалить туннель. Камни, бочки, наполненные щебнем, — все, что найдете.
Бенджен шагнул к воротам, слыша за спиной топот ног и лязг дальних решеток. Хэл опередил его, тесня мертвецов все дальше. Так, рубя и поджигая останки, они дошли до самых ворот, — на этот раз ветер снаружи раздул пламя, и шевелящиеся конечности быстро стали золой, — а потом осторожно переступили через пролом, стараясь держаться под защитой Стены.
— Почему они не наступают, м’лорд? — прошептал Хэл, остановившись бок о бок с ним. Потом чуть подался вперед, и на его лице отразилось бесконечное удивление. — Одичалые! Они бьют мертвецов!
На самом деле маленькая группа одичалых вряд ли могла бы причинить ощутимый ущерб войску мертвых, но удивительно было уже то, что они покинули свой укрепленный лагерь, чтобы сразиться с упырями здесь, у Стены. С чего бы одичалым защищать ворота в Семь Королевств?.. Но они были здесь, каким-то чудом пробившись сквозь полчище мертвых, и делали то, что не сумел Пайк и его погибший отряд. Бенджен понял, что не может просто стоять и смотреть.
— Хэл, — велел он напарнику, — прикрой мне спину и проследи, чтобы никто не прокрался позади нас к воротам.
И он бросился вперед, нанося удары один за другим. Упыри падали, не оказывая значительного сопротивления, но, расчистив перед собой небольшой участок, Бенджен вдруг остановился, будто налетев на прозрачную преграду. Иные. Он впервые видел их так близко. Их ужасная, леденящая красота завораживала, но не поэтому он замер на месте. Иные стояли полукругом, ограждая площадку, на которой скрестили мечи Иной и человек.
Бенджен никогда не видел ничего подобного этому поединку. Клинок Иного казался ледяной молнией, он светился собственным, мертвенным светом и рассыпал искрящиеся льдинки в морозном воздухе. Меч его противника показался сперва Бенджену темнее ночи, как чернеющая прореха в плаще дозорного. Но чернота отливала красным, как в угольях, тлеющих изнутри, и от соприкосновения клинков шел пар. Они бились на равных, человек и чудовищное порождение морозной ночи, а остальные молча смотрели, не пытаясь вмешаться и свалить человека числом. Будто для них это было как рыцарский турнир. И Бенджен тоже не решался сделать еще хоть шаг, гадая, не отвлечет ли этим внимание человека и не вынудит ли остальных Иных вступить в бой. В этот момент человек от обороны перешел в наступление. На лицо его, до того находившееся в тени, попал отблеск факела, и Бенджен узнал эти юношеские черты, так напоминающие его собственные.
Он рванулся было к Джону, моментально забыв о недавних сомнениях, но ему тут же преградили дорогу двое упырей. Бенджен разделался с ними, одного разрубив мечом и ткнув факелом во второго, и, убедившись, что в ближайшие несколько мгновений они не смогут дать отпор, вновь поискал глазами Джона. И обнаружил того лишившимся оружия как раз в тот момент, когда Иной уже поднимал свой меч в ударе, который должен был стать для человека последним.
Бенджен понимал, что не успевает. Ледяной клинок был занесен и уже опускался. Ему нужно отступить к воротам и велеть их забаррикадировать. Долг превыше всего, его долг перед Семью Королевствами важнее жизни племянника, которую он все равно не сможет спасти. На это способно лишь чудо. Но Бенджен все равно бросился вперед. И увидел, как один из упырей подтолкнул черный клинок, и тот, будто обретя способность к полету, устремился прямо в руку Джону. Ошеломленный, Беджен встретился взглядом со знакомыми, насмешливо прищуренными карими глазами. Мертвец, бывший когда-то Мансом Налетчиком, прижал к губам палец и быстро натянул потрепанный капюшон обратно на лицо.
3.
Переглядываясь с Мансом, Бенджен пропустил последний, сделанный Джоном, решающий удар, от которого в воздухе запахло влагой, а облака над Зачарованным лесом слегка посветлели. Обернувшись, он увидел только пар, поднимавшийся от прогалины, где за миг до того стоял Иной, и остолбеневшего Джона, все еще державшего меч в вытянутой руке с таким видом, будто он совершенно не понимал, что произошло, и, похоже, полностью забыл, что рядом еще несколько Иных и тысячи мертвецов.
— Беги! — крикнул Бенджен, но напрасно — племянник в своем странном оцепенении его даже не слышал. Иные уже медленно воздевали свои ледяные клинки. Они могли наброситься на Джона все вместе в любой момент, и, крепко сжав рукоять меча, Бенджен стал обходить их круг, продвигаясь ближе к нему. «Манс», — вдруг дернулась мысль. Бывшего Короля-за-Стеной Иные и мертвецы, похоже, принимали за своего, а судя по тому, как он вернул Джону меч, даже по ту сторону смерти ему не была безразлична судьба пасынка.
— Приведи его в чувство! — заорал Бенджен, поворачиваясь к тому месту, где несколько мгновений назад он видел Манса. — Толкни, встряхни, что-нибудь! Пусть убегает!
Но там никого уже не было. То ли Манс просто отступил и слился с общей массой мертвецов, то ли Бенджену его появление только померещилось — понять было невозможно, а предаваться догадкам — некогда.