— Не то, чтобы я хорошо был знаком с ними, — Сорен на ходу махнул рукой в сторону великанов, — но знаю их язык. У нас много кто его знает. Я могу поговорить с ними, сказать, что мы им не враги.
Нед покачал головой.
— Я бы воспользовался твоим предложением, но разгар боя — не самое подходящее время для ведения переговоров. Ты уверен, что они вообще тебя услышат?
Сорен поглядел на сражающихся великанов и почесал голову, сдвинув набок шапку.
— Да уж… близко к ним лучше не подходить. Они ж и так видят плохо, еще и не разберут, где мы, а где упыри… А издалека покричать — могут не услышать…
Он всмотрелся в тьму — она слегка посерела и была уже не столь непроглядной, — и вдруг подался вперед.
— Да кажись, там не одни великаны, свободный народ с ними тоже есть. Даже лошадей где-то раздобыли… Вот там, видите?
Теперь и Нед увидел всадников на лошадях, которых сперва не разглядел за могучими телами мамонтов и вздымаемым вокруг них снегом. По сравнению с великанами они казались игрушечными солдатиками. Нед сразу понял, что это не одичалые. Всадников отличала военная выправка, теперь, когда снегопад стихал, даже издалека было видно, что вооружены они настоящими стальными мечами, а самое главное, один из них держал знамя. Белое полотнище на древке шевельнулось, разворачиваясь, показывая изображенного на нем серого лютоволка.
— Это Алин!
Нед не мог понять, каким образом Алин со своим отрядом, которому он поручил охранять сестру, вдруг оказался в гуще боя с мертвецами, но гадать было некогда. Он вонзил шпоры в бока лошади.
— Идем к ним на помощь.
Гвардейцы без лишних колебаний последовали его примеру.
Великаны наносили мертвецам большой урон, круша их тела своими огромными дубинами, а мамонты втаптывали останки в грязный снег, но видели и те, и другие плохо и были неповоротливы, так что многим мертвецам удавалось проскальзывать мимо них. Полностью лишенные того, что у людей называется инстинктом самосохранения, они пытались залезть на мамонтов сзади, вцеплялись в них, как стая охотничьих собак. Одного великана им удалось стащить на землю, и они терзали его плоть почерневшими руками и остатками зубов. Гвардейцы подоспели как раз вовремя, но жечь упырей они не могли, чтобы вместе с ними не сжечь великана, а те не разжимали хватки, даже когда их резали на части. Джори сгреб одного поперек тела и потянул на себя, упершись ногами в мерзлую землю, — и вдруг упал навзничь в снег, придавленный упырем, который, однако, уже не пытался драться.
Нед не сразу заметил, что мертвецы сопротивляются не столь яростно, а заметив, скомандовал усилить натиск. У измученных воинов, казалось, открылось второе дыхание, и они принялись рубить мертвецов с удвоенной силой, и даже факелы, казалось, запылали ярче. Нед сражался со своими гвардейцами плечом к плечу, одновременно стараясь приблизиться к Алину и его людям, которых отделяли от него несколько яростно кромсающих мертвецов великанов. Вдруг луч света попал ему в глаза, и это не был свет факелов — сквозь тучи на востоке пробивались лучи восходящего солнца. От неожиданности Нед заморгал. Секундная растерянность могла дорого ему обойтись, но, вновь воздев меч, Нед обнаружил, что в поле его зрения не осталось движущихся и сопротивляющихся мертвецов, только обгорелые останки под копытами лошади. Он опустил меч, пока не спеша вложить его в ножны, и двинулся туда, где в последний раз мельком видел солдат Алина. Навстречу ему скакала маленькая всадница на серой лошади. Нед совершенно не ожидал увидеть ее тут. «Но мог бы догадаться, — подумал он тут же, убирая меч и вылезая из седла, — кто бы еще мог сподвигнуть Алина на нарушение приказа, данного ему его лордом?..» Лианна резко остановила лошадь рядом с Недом, и спрыгнула в его объятия.
4.
Тучи рассеялись. Небо еще не вполне расчистилось, но с каждым часом все больше наливалось голубизной в неярком свете зимнего солнца. Стена сияла, башни Черного замка резко выделялись на ее подножии. И так же ясно было видно группу людей, направлявшуюся прямо навстречу королевскому войску. Группа была пестрой: черные пятна плащей дозорных перемежались бесцветно-серыми потрепанными шкурами, в которые были одеты одичалые. При виде них гвардейцы напряглись, некоторые даже схватились за мечи, но Нед знаком велел им убрать оружие. Королевское войско смотрелось теперь не менее разношерстно, особенно после того, как к ним присоединились великаны. Они ехали чуть поодаль, поскольку лошади северян, да и некоторые всадники тоже, пугливо косились на них и их огромных шерстистых мамонтов. То, что в ночной тьме казалось кошмарным сном, при свете дня стало ожившей легендой. Нед сам не до конца мог поверить в то, что видит этих сказочных существ наяву, хотя и поговорил с их предводителем, которого называли Мегом Могучим, при посредстве сестры, переводившей с их гортанного отрывистого языка. От лица всего своего народа старый великан пообещал жить в мире с северянами, а Нед, в свою очередь, заверил, что сделает все возможное, чтобы и великаны, и люди, пришедшие из-за Стены, смогли обрести на Севере второй дом. Он подумал предложить им остаться в Даре — эти земли давно опустели из-за набегов одичалых, и было бы только справедливо, если бы теперь именно они и стали бы их снова возделывать. Кроме того, неприязнь северян и одичалых имела очень глубокие корни и могла заставить забыть так недавно принесенные клятвы, а Нед стремился избежать конфликтов на своих землях. Но Дар принадлежал Ночному Дозору, и этот вопрос следовало обсудить с новым лордом-командующим. «Интересно, — подумалось Неду, — его уже выбрали? И кто это может быть, если сир Деннис Маллистер мертв? Коттер Пайк? Или…»
Из размышлений его вывела подъехавшая ближе сестра. Глядя на ее побледневшее осунувшееся лицо, Нед испытал беспокойство — кошмары прошедшей ночи совсем не подходили беременной женщине, но Лианна держалась в седле по-прежнему прямо. Сначала, увидев ее по окончании битвы, Нед рассердился было, что она нарушила его распоряжение оставаться в лагере, но, положа руку на сердце, он не мог бы сказать, удалось бы войску остановить мертвецов прежде, чем те добрались бы до ворот Черного замка, если бы не неожиданное вмешательство приведенных Лианной великанов. Алин доложил ему обо всех предшествующих событиях и добавил, что они все сражались вокруг «м’леди» плечом к плечу, так что никакой упырь и близко бы не подобрался. Нед кивком головы показал, что не держит на своего гвардейца зла. Он прекрасно знал, что его сестра всегда поступает по-своему. Но в этот раз она и вправду старалась быть осторожнее, и не только из-за ребенка, которого носила, но и притороченной к седлу корзинки, в которой попискивали лютоволчата.
Гвардейцы пропустили Лианну с почтительным поклоном. Нед краем уха слышал их разговоры, окружавшие ее образ таинственным ореолом избранницы старых богов — то, что она склонила великанов прийти на помощь, еще больше этот образ усилило. И одичалые относились к ней с уважением — часть пути она проехала с ними, а в седле позади нее сидела одичалая девочка, прибившаяся к ней еще в оставленном войском лагере. Потом она разговаривала о чем-то с оборотнем Ореллом, и, когда после подъехала к Неду, он увидел, что лицо ее расцвело от счастья.
— Там Бенджен и Джон, — сказала она сразу, и Нед почувствовал, как радость, струящаяся из ее глаз, наполняет и его сердце.
— Я рад, — сказал он просто и прибавил: — Поедем быстрее. Вижу, ты хочешь обнять своего сына как можно скорее.
Она кивнула, взволнованно прикусив нижнюю губу. Нед приказал войску ускорить шаг. Расстояние быстро сокращалось, хотя, насколько Нед уже мог видеть, в приближающейся группе людей только один человек был верхом на лошади. Сначала Нед решил, что это Бенджен, но по мере того, как они подходили все ближе, стало ясно видно, что Бенджен идет пешком рядом с лошадью. А верхом ехал юноша, очень похожий на него, как и на самого Неда, одетый в плащ из овечьих шкур, как у одичалых. Нед помнил его лицо, увиденное в краткий миг встречи в Винтерфелле, но теперь оно казалось повзрослевшим, более строгим и суровым.