- Я ведь даже не знаю правил, Тёрнер, - неодобрительно качаю головой и снова улыбаюсь.
- Правила? - Он поворачивается к парням, и они смеются. - А правила очень просты, - теперь он сжимает мое горло сильнее, мне не хватает воздуха. Легкие горят, глаза наполняются слезами.
- Доставлять тебе боль, тебе ведь нравиться боль? - снова сморит в упор.
- Ты не представляешь, как. - Хриплю и снова улыбаюсь.
Удар. Боль пронзает нос. Он кинул меня на пол из-за чего я ударяюсь носом. Пытаюсь отдышатся и одновременно встать. Тёрнер приглушенно смеется. Переношу вес на одну руку, и чувствую что-то теплое у себя на губах. Пробую на вкус. Соленое. Приторное на вкус. Отдает ржавчиной. Кровь. Подношу руки к носу и смотрю на пальцы, точно. Я была права. Кровь. Они все еще смеялись, воспользовавшись моментом, я встала. И повернулась к нему лицом, встречая его безжалостный взгляд. Переводит взгляд мне на нос. В глазах что-то отражается. Сожаление? Нет. Не верю. Это безжалостный кусок дерьма.
- Что? - Он улыбается на мой немой вопрос. - Что ты хочешь мне сказать? - Он начал подходить. Я стояла. Не жалела казаться слабой. Хотела стоять на своем. Быть сильной. Он не увидит моих слез. Вытираю кровь и снова улыбаюсь.
- Что ты полный мудак, Тёрнер. - Отвечаю, его глаза наполняются красными венами, еще немного и он взорвется.
- Тебе все еще, смешно? - Подходит и бьет меня в живот, я сгинаюсь в немом «О». Боль прожигает мои внутренности. Слезы хотят вырваться, я не даю им волю. Не даю волю самой себе. Он не увидит, никогда. Собираю силы и выпрямляюсь. Мне было невыносимо больно, внутренности словно кровоточили. В глазах начало рябеть. Земля словно уходила из-под ног. Потерпи. Терпи. Ты сможешь. Ты не нюня, ты сможешь.
- Я не вижу твоей улыбки, Тафт. - Говорил он. Так грубо, словно я груша.
- А ты не боишься, - глотаю собственную кровь во рту, сложно говорить. - Что я все расскажу твоему дяде? Или своему отцу?
- Попробуй, - он снова кидает меня на пол, по локтям проходит боль. Смотрю теперь на его парней. Им не так смешно. Они смотрят с ужасом. Останавливать его не смеют, не посмеют, иначе получат по заслугам. Кто я такая? Никто. Я для него ничего не выражаю. Я - ничто для него. А для меня, он чудовище. - И ты больше не увидишь. Я выколю тебе глаза, - он наклоняется ко мне и упирается руками о свои колени. - И заставлю их сожрать.
- Ты монстр. - Вырывается у меня. Он смеется. Действительно, он монстр. Он невменяем. Он больной. Он сам боль. Он любит делать больно, он сам... боль.
- Ты только это поняла? Хочу огорчить тебя новенькая, ничего нового ты для меня не открыла. Я - монстр. Ты - шлюха. - Удар под дых. Это хуже физической боли. Моральное уничтожение. Он начал свои новые методы? Так плевать мне на него! Я не позволю так обращаться со мной.
- Да пошел ты, Тёрнер. Ты умеешь только бить слабых, слабо тебе бить кого-то равного себе? - Он поднимает бровь вверх и отходит. Что-то говорит парням, и они убегают. Я сплевываю сгустки крови и пытаюсь встать, облокачиваюсь о стену. Встаю. Вижу, как Лукас и Эрик возвращаются. У Эрика в руках бита. Зачем она? Я пытаюсь выдохнуть. Больно.
Фабиан рывком выхватывает биту у друга, кидает мне в ноги. Я смотрю на нее, потом перевожу взгляд на него:
- Что это?
- Это наш равный бой, бери. - Не церемонясь отвечает юноша. Я беру в руки биту. Тяжелая. Он встает напротив меня.
- Бей. - Говорит он и я смотрю ему в глаза. - Бей. Кому говорят! - Кричит он и я замахиваюсь. Закрывает глаза. Я не могу. Он человек. Я так не могу. Каким бы он ни был подонком, я не могла. Это больно, я знаю, больно, когда тебя бьют. Я отпускаю биту, и она летит с хлопком вниз. Глаза Фабиана даже не вздрогнули, он открывает глаза. Переводит с биты на меня. - Бери ее, живо! Криворукая овца!
- Я не могу! - Кричу и пячусь назад. - Я так не могу, - дергаю головой в разные стороны. - Я не могу ударить человека.
- Я чудовище! - Кричит он и подходит ко мне. - Помнишь? Сама говорила.
Чувствую его дыхание на своей шее. Запах табака и мятной жвачки ударяет в нос. Я была права, он курит.
- Я не имею права, - уже почти шепчу я. - Не имею права причинять кому-то боль, лишь потому, что он причинил ее мне. Это не правильно, - я отхожу от него. Собираю последние силы и говорю:
- Позволь мне уйти, - теперь я смотрю не ему в глаза, смотрю куда-то вдаль. Но только не ему.
- Запомни, - он приближает к моему уху свои губы и убирает волосы за ухо. - Ты теперь никогда не будешь свободна. Я буду унижать тебя постоянно. Не стоило тебе тогда смеяться, теперь моя очередь, Верусик. - Мое второе имя, как меня называет отец, он произносит с шипением, словно змея. Меня дергает, и он, улыбаясь, уходит.