— Что у тебя, очевидно, есть любовница. Поэтому я считаю, что лучше всего покончить, наконец, со всей этой бесполезной болтовней.
— Ты хочешь расторгнуть наш брак? — язвительно спросил он.
— Да. Я думаю, Рамон, что на этот раз мое терпение иссякло. Сначала была Луиса, а сейчас… я не знаю, кто это, но мне ясно, что у тебя есть женщина, с которой ты проводишь каждую ночь, — у Нены подозрительно блестели глаза, но она сделала усилие и улыбнулась, твердо решив, что на этот раз не даст одурачить себя.
— Это нелепо! — Рамон сердито швырнул салфетку на стол.
— Вовсе нет. Ты вообразил, что можешь обращаться со мной как с вещью, которую можно взять, а потом за ненадобностью положить на полку. Но это не так. Дело в том, что ты, я думаю, не способен взглянуть на нашу жизнь с моей точки зрения, и поэтому чем скорее мы разведемся и будем жить каждый своей жизнью, тем лучше будет для нас обоих.
— Я ушам своим не верю! — пробормотал Рамон, чувствуя, как в нем закипает гнев.
— Неужели? Ну, это, я полагаю, потому, что ты привык поступать по-своему. — Нена сделала вид, что пригубила шампанского.
— Так. Ну, хватит, — лицо Рамона потемнело, и Нена испуганно замерла, опасаясь, не зашла ли она слишком далеко. Но так ему и надо. Он не имеет права обращаться с ней как диктатор. Официант! — Рамон подозвал молодого человека. Мы не будем ужинать. Внесите все это в мой счет, он начал подниматься из-за стола.
— Но мы только что сделали заказ! — протестующе воскликнула Нена.
— Вставай, Нена, и иди со мной.
Она колебалась. На мгновение у нее мелькнула мысль отказаться, но потом она поняла, что не может устраивать сцену в ресторане, и, поднявшись, покорно последовала за Рамоном.
Решительно шагая, он вышел из ресторана и направился в гостиницу, где вызвал лифт. В ледяном молчании они поднимались наверх. Нена высоко подняла голову, старательно делая вид, что происходящее ничуть не волнует ее, но изредка она поглядывала на разъяренное лицо Рамона. Что он собирается делать? Собрать вещи и немедленно отправиться в Лондон?
Рамон отпер дверь номера и снял пиджак. Затем он повернулся и пристально посмотрел на Нену — С меня хватит всех этих игр.
— Каких игр? Я не играю ни в какие игры. Если кто этим занимается, так это ты, — сердито сказала она, не желая уступать ему.
— Да что ты говоришь? Ты воображаешь, что я играю в игры? Что я провожу время с какой-то женщиной, а не с тобой? — угрожающим тоном спросил он, приближаясь к ней.
Нена сделала глубокий вдох, пытаясь не съежиться от страха.
— Я… да. Я думаю, что…
— Что именно, Нена, ты думаешь? Скажи мне, потребовал Рамон, возвышаясь над ней и гневно сверкая глазами.
— Что ты… ну, что…
— Да? Говори! Продолжай! Или ты боишься?
— Ничего я не боюсь, — запинаясь, проговорила она, заставляя себя посмотреть Рамону в глаза. Просто…
— Что?
— Все было не правильно с самого начала, — тихо призналась она, отводя глаза.
— Неужели? Тогда позволь мне показать, правильно это или нет. — Прежде чем Нена опомнилась, он с силой прижал ее к себе и, схватив за волосы, заставил ее посмотреть ему в лицо. — Я докажу тебе раз и навсегда, что правильно, а что не правильно, жена моя, — прохрипел он, швырнув Нену на кровать.
Затем, покрывая ее поцелуями, он сорвал с нее одежду.
— Не надо, Рамон, — прошептала Нена, чувствуя, как в глубине ее существа возникает непреодолимое желание, сопротивляться которому у нее, не было сил. — Не надо, пожалуйста… мы должны вести себя разумно.
— Разумно? Ха! — Рамон быстро сбросил с себя одежду и жадно приник к ее груди, заставив Нену вскрикнуть. Его губы опускались все ниже. У Нены начали вырываться сладострастные стоны, вызванные неописуемым наслаждением, по сравнению с которым померкло воспоминание об удовольствии, испытанном от пылких занятий любовью на Агапосе.
Когда выплеснулась вся их страсть и они, разомкнув объятия, лежали, обессиленные, на смятых льняных простынях, Рамон повернул голову и пристально посмотрел на Нену.
— По-твоему, это не правильно, Нена? Тебе пришло бы в голову делать это с другим мужчиной?
— Нет, конечно. Я не могу даже в мыслях представить себе, что занимаюсь любовью с кем-то другим! — возмутилась она, горячо желая, чтобы Рамон, как обычно, обнял ее, а не оставил, покинутую и одинокую, лежать на краю этой чересчур большой кровати.
— Понятно. И ты полагаешь, что для меня было бы так же естественно заниматься любовью с другой женщиной, как с тобой? Ты это вообразила?
— Такая мысль приходила мне в голову, — запинаясь, призналась Нена. Пристальный взгляд Рамона смущал ее. — Ведь встречался же ты с Луисой.
— С Луисой! Вечно эта чертова Луиса! Неужели нельзя забыть о ней? Я уже забыл. Теперь она всего лишь друг.
— Тогда мне так не показалось, — устало пробормотала Нена, устраиваясь на подушке.
— Так ты ревнуешь? — спросил Рамон. Он сел и испытующе посмотрел на Нену.
— Конечно, я не ревную! — вспыхнула она, тоже усаживаясь в постели и подтягивая колени к подбородку. — Я просто реалистична, вот и все. Два года у тебя была связь с женщиной. Я считаю нормальным, если ты не порвал с ней из-за брака по расчету, который навязали тебе, когда ты меньше всего ожидал этого.
— Гмм, — Рамон в задумчивости смотрел на Нену. — Скажи, дорогая, просто ради любопытства, как ты узнала о Луисе?
— Я прочитала статью в журнале "Ола!". Там было множество ваших фотографий.
— Вот оно что! И ты полагаешь, что я или по-прежнему состою в связи с Луисой — интересное предположение, так как она находится на расстоянии нескольких тысяч миль отсюда! — или не являюсь по вечерам домой, потому что занимаюсь страстной любовью с какой-нибудь другой женщиной?
— Я не говорила этого.
— Не так пространно, — возразил Рамон, и легкая улыбка тронула его губы, — но ты имела в виду именно это.
— Все-таки ты должен признать, что вне дома ты проводишь больше времени, чем в нем, — упрекнула его Нена, надув губы и сердито глядя на него из-под густых ресниц.
— Тогда, дорогая, возможно, пришло время объяснить тебе, почему я проводил вдали от тебя так много времени. Уверяю тебя, что это происходило вопреки моему желанию.
— Неужели? Тогда почему? — удивилась Нена, думая, какой предлог он изобретет, хотя чувствовала, что с каждой минутой у нее возрастает сомнение в правильности своей теории.
— Наверное, сначала нам нужно покинуть это ложе и принять душ. Потом я закажу ужин, — сказал Рамон, протягивая руку, чтобы помочь Нене встать. — А затем обещаю дать тебе полный отчет о том, чем я был так занят.
— Но…
— Ш-ш-ш, — прервал ее Рамон. — Хотя бы один раз сделай так, как тебе говорят, и не раздражай меня опять, или я перекину тебя через колено и хорошенько отшлепаю за то, что ты подозреваешь своего мужа в измене, — смеясь, сказал он и, наклонившись, поцеловал Нену в лоб. — Ну, беги в ванную.
Он легонько шлепнул ее по ягодицам, и Нена не удержалась от улыбки, несмотря на все еще остававшиеся у нее сомнения.
Позже, когда они оба приняли душ и облачились в толстые махровые халаты, которые отель предоставлял своим постояльцам, Нена присоединилась к Рамону. Он уже сидел за столом, уставленным тарелками с яичницей, копченой свиной грудинкой и тостами. Бросив взгляд на еду, Нена поняла, что сильно проголодалась и ей хочется именно того, что заказал Рамон. Забудь о вине и изысканных блюдах, подумала она, и наслаждайся здоровой пищей.
— Надеюсь, тебе понравится мой выбор, — сказал Рамон, подавая ей сливочное масло. — Я ужасно голоден.
— Я тоже, — откликнулась Нена, снимая серебряную крышку со своей тарелки и с удовольствием вдыхая аппетитный запах яичницы с беконом.
Это еще одна черта, которая подкупает ее в муже, мелькнула у нее печальная мысль. Он может быть веселым и непринужденным. Ей не надо постоянно играть, как приходится делать некоторым женам. Она может оставаться собой.