-Здравствуйте. Нас предупредили, что вы должны приехать. На ресепшене вы можете взять все свои ключи и документы, - сказал он и указал рукой на девушек, которые тут же мне улыбнулись, что совершенно не удивительно. Мой пентхаус занимал весь последний этаж этого дома, поэтому для них я была почетным клиентом.
Я взяла свой конверт и, отказавшись от помощи с багажом, отправилась к персональному лифту, который доставит меня в мой персональный ад.
Моя квартира мне когда-то очень нравилась. Из ее окон был удивительный вид, причем в какое бы окно не посмотреть. Сама квартира оформлена в современном стиле и в темных тонах, изначально мне казалось, что это чисто мужской стиль, но потом я привыкла и мне стало даже нравится.
Зайдя в квартиру, я сразу направилась в гостиную, где сразу увидела свой портрет во весь рост. На нем я была запечатлена до всех горьких событий, поэтому я выглядела искренне счастливой и беззаботной, такой меня уже давно никто не видел.
Не только фотография осталась на своем месте, но и все остальное, чтобы в этом окончательно убедится я прошла к гардеробной, где так и висели оставленные мной вещи, что было очень кстати. В Москве очень холодно и мне весьма пригодится одна из шуб, которых у меня было большое количество.
Посмотрев на время, я поняла, что мне скоро нужно будет выходить, поэтому направилась в ванную, где планировала немного расслабится после долгого перелета.
После того, как я легла в горячую ванную, мое тело смогло расслабится, а мысли полетели в разные направления.
Меня очень удивило то, что я не испытываю ужас, находясь в этой квартире, ведь здесь произошли страшные события, которые я не хочу вспоминать, но папа позаботился, чтобы все убрали и не осталось никаких следов, поэтому можно не переживать, а спокойно жить в этом доме. За прошедшее время я выучила, что можно сбежать от людей, но воспоминания с тобой будут куда бы ты не пошла, поэтому глупо будет искать себе новое жилье, когда у тебя уже есть одно.
В ванне я пролежала достаточно времени, чтобы расслабится, но недостаточно, чтобы прийти в себя, однако времени больше не было нужно собираться, иначе я рискую опоздать.
Одежда, в которой я провожу папу в последний путь, была выбрана еще в Нью-Йорке, поэтому мне оставалось только одеться и все, можно ехать. В конверте я нашла ключи от машины, но сегодня я была не в состоянии сесть за руль, поэтому уже вызвала себе такси. Неприятно, что брат не позвонил и не узнала прилетела ли я, хотя я знаю, что он уже в курсе всех событий, но все равно от его звонка мне стало бы легче.
Перед выходом я посмотрела на себя в зеркало и задалась вопросом. Узнают ли в этой женщине, ту девочку, которой я была пять лет назад. Любой скажет, что прошло слишком мало времени, чтобы я изменилась, но это не так. После всех событий я стала внутри другой, что конечно отразилось и на моем внешнем виде. Раньше я была девчонкой, которая всегда хотела быть старше и поэтому старалась одеваться соответствующе. В стиле одежды я копировала Жаклин Кеннеди. У меня даже был розовый костюм от Шанель. Так же мои волосы всегда были в идеальном порядке и лежали волосок к волоску. Теперь я понимаю, что тогда выглядела глупо, но тогда меня устраивал мой внешний вид. Я была во всем идеальной, но идеальный образ не помогает справится с неидеальной жизнью. Теперь же я выгляжу стильно и сексуально. Черной платье от Дольче Габбана идеально сидит на мое стройном теле, без единого грамма жира, и облегает его, как вторая кожа. На ком-то другом оно могло бы смотреться очень вульгарно, но не на мне. Кто-то мог бы сказать, что оно не подходит для похорон, но это не так. Да, с одной стороны оно сексуальное, но все-таки довольно консервативное с приемлемой длиной (платье заканчивается чуть выше колена). Сверху платья надет пиджак, который идеально подходит по стилю к платью. На ногах черные кожаные сапоги от моего любимого Лабутена. Черная шуба в пол идеально дополнила образ. В руках черная сумочка от Шанель. На голове творческий беспорядок, на лице минимум макияжа. По моему виду сразу можно сказать, что жизнь моя прекрасна и я не думаю ни о каких проблемах. Плевать, что в душе я плачу и страдаю это не важно. Никто не увидит моих слез, потому что никто из них не должен знать, что на самом деле у меня творится в душе. Пусть все думают что у меня все отлично, потому что для них у меня нет другого ответа о состоянии своих дел.