Куртка поверх чистой одежды согреет вечером от холодного ветра. Наверняка ночью будет буря. Большой платок на голову укроет и лицо. Была бы теплая одежда для сердца, которое так тянется за Ипоратеем. Укутать, дать пилюлю, чтобы вылечилось и больше не стонало от холодного одиночества.
Только хочу сесть за автоцил, чтобы отправиться к брату, вижу, как приближается Авис. Его белую макушку ни с чем не спутать. Он на моем автоциле? Откуда? Я продала его в городе одному торгашу. Опять ослушался босса, не на смене.
— Привет, я привез тебе твой автоцил, забирай. Не хочу, чтобы ты выпрашивала у начальства, — Авис подходит ко мне, беря за руку, — я забочусь о тебе, больше ты не будешь нуждаться. Уже проведал Кивара, он передает привет, говорит, чтобы ты сегодня не ехала, будет буря. Ему лучше, Каирин!
У меня челюсть отвисла, что мне с этим Ависом сделать?
— Авис, я не возьму автоцил, у меня нет денег заплатить, — хмурюсь я, скрещиваю руки на груди.
— Считай, что тебе вернули бесплатно, Кайрин, — Авис хлопает автоцил по сиденью, — Кивар ждет твоего звонка.
— Звонка?! Он может звонить? Что же ты молчишь! — забегаю в дом за скетом. Брат очнулся неделю назад из комы, в которую пришлось его ввести из-за сильных спазмов и отмирания тканей. Регенерацию смогли восстановить и ускорить, однако она не могла полностью противостоять действию яда. Все это время у него не было сил даже ложку поднять. Набираю «Родимого Ки», идет гудок. И вдруг мое сердце замирает от счастья, потому что я вижу в скете осунувшееся, но посвежевшее лицо брата. Слезы брызнули из глаз, но я улыбаюсь, нежно смотрю на него, а в душе появилась большая надежда на счастье. Все остальные проблемы в миг кажутся настолько ничтожными!
— Привет, Каи, родная, как ты? — брат тихо говорит, но без надрыва. Ему явно лучше.
— У меня все в порядке, Ки, я так рада тебя видеть и слышать! Я страшно скучаю, мне не хватает тебя! — почти плачу я в экран, — как твоя рука? Ты поел? За тобой хорошо ухаживают? Я сейчас приеду!
— Нет, Каи! Не приезжай, в тасиомоме комендантский час на ночь, будет сильная буря, прошу тебя остаться дома! — слабо выговаривает брат, — рука гораздо лучше выглядит, я могу двигать, не так больно.
Кивар показывает мне свою больную руку, крови через повязку не видно. Синева значительно сошла, отек тоже, темные участки остались полосками вдоль вен. Он выживет и скоро будет рядом! Не отпущу теперь никуда одного ни на минуту, буду ухаживать за ним, работать одна. Не повторю свой ошибки.
— Хочу, чтобы Авис сегодня остался с тобой, я доверяю ему. Даже думать не смею, что с тобой что-нибудь случится, буря намечается 20-бальная, усиль щиты вокруг шатра, — узнаю строгий тон старшего братца, — Авису скажи, он все сделает. Я люблю тебя, тоже скучаю, сестренка, делай, как я говорю. Я отключаюсь, на первый раз с меня достаточно разговоров.
Выдыхает, собирает губки в бантик и посылает воздушный поцелуй.
— Хорошо, — отвечаю, потому что знаю: бесполезно с ним спорить. Брат пропадает с экрана. А я злобно смотрю на Ависа, который в это время пронзительно строит свои ангельские глазки. До чего же голубые, с длинными серыми ресницами. Асмарский принц, не иначе. Говорят, тамошний князь произошел от высших инопланетных с дальней процветающей галактики. Их изображают именно такими — голубоглазыми блондинами с пышной шевелюрой и крыльями за спиной. Интересно, если Авису волосы распустить из хвоста, они тоже будут пышными? — ты здесь не останешься, возвращайся домой, я не маленькая, сама справлюсь.
— Нет, Каирин, буду здесь, пока буря не утихнет, я держу слово перед твоим братом, — еще один упрямец на мою голову. Я не слушаю его, хватаю за мощную белую руку и тащу к выходу. Встал как вкопанный и не сдвинуть, силен, однако.
— Я сказала на выход, Авис, спасибо, конечно, за автоцил, но не хочу быть обязана, — одним движением вытаскиваю свой клинок и приставляю к его горлу. Вижу, как по красивой шее Ависа дергается кадык, но сам глазом не ведет, — выметайся, пожалуйста, а то будешь за сутки четвертым моим трупом!
Он опускает взгляд на мой клинок и поднимает резко на меня. Боги, я сейчас опять расплачусь, разве одними зрачками можно передать такое страдание и разочарование?! Эти дрожащие зенки как из чистого хрусталя, сейчас выпадут мне на руку и зазвенят.