— Неблагодарный кусок мяса! Ты забыл, чем обязан, чье имя носишь? Кто дал тебе право идти против моей воли?!
— Отец, успокойся! — средний брат Сириус машет рукой солдату, подходя ближе. Удрученно смотрит на меня. Всегда казался безразличным, но не кровожадным, как Конопус.
Мерзкую сущность старшего братца прочувствовал на себе еще в детстве, когда не раз был отравлен, побит и унижен. Разница в двадцать лет не стала для первенца преградой. Всегда питал ко мне лютую ненависть. Может, мстил за изгнанную мать.
— Отойди, Сириус, не мешай отцу! Из-за ублюдка чуть не лишилися Авиурия, власти наместника! — старший сорокалетний брат Конопус, алчное порождение предков Вилиар, со злобным удовольствием рассматривает мое корчущееся тело, — ты слишком был мягок к нему, отец, и вот итог! Мы подвергались гонениям целых пять лет, когда можно было все это время получать лавры с руки императора!! Надо было отдать щенка еще раньше, пока не отрастил клыки!
— Никогда не поздно исправить ошибки, Конопус! Сегодня же летим на Ипринидий к императору! Я верну себе почет, заткну рты этим лживым синарцам, жалким подобиям хранителей престола императора. Они узнают, на что способен Кэрод Вилиар. Мое имя впишется в историю Андромеды талаиновыми буквами!
Мой хохот разносится по мрачному залу станции. Не смотря на муки, мне смешно и гадко. Отец настолько наивен в своих попытках выслужиться перед правителем. Презренный слепец, невидящий яркий закат своей власти.
Синарцы давно суют свой нос в дела Авиурия, еще до моего появления. Оно лишь стало предлогом для масштабной операции по свержению опасного визиря, правой руки императора. Это они доложили о рождении необычного ребенка, требовали его все двадцать три года, спровоцировали недоверие властителя. Отец ошибся с самого начала, когда дал мне жизнь. Теперь былую почесть не вернуть. Я как слабое звено, тянущее назад, в его извечной борьбе за господство в системе.
— Как он сдался тебе по собственной воле? Причины? — Конопуса слегка корежило от моего смеха, хоть виду и не подал.
— Жалкий Узуг вышел на связь, вычислил и пригрозил расправой над ним, — все же отец не хочет выдавать всей информации брату. Недоверие между близкими людьми у знати на Авиурие — привычное дело. Никто не будет доставать всех карт, даже перед родным сыном. Вижу, что Конопус с трудом верит в сказанное.
— Настолько проникся к старику, что притащил свой зад на растерзание? — теперь он смеется, — столько лет, братец, искали тебя по галактикам, а ты заявился ради одной, никчемной жизни? Ты жалок и не достоин носить великой фамилии Вилиаров. Отец, проси его о лишении титула и имени! Он потерял свое право быть твоим законным сыном и наследником!
— Так вези меня скорее к императору, Конопус, а не ворчи, как обиженная старуха! — кричу ему в ответ, сплевывая густую кровь, — только он имеет право на то, чего жаждешь с момента моего рождения!
— Заткнись, будешь молчать до самого императорского дворца! — мощный ионный разряд вырубает меня надолго.
Открой глаза, Мирах! — слышу в тумане булькающий голос императора. Меня притащили под мышки, стою на коленях перед тронным пьедесталом. Поднимаю глаза и вижу перед собой величественную иллюзию.
Император восседает на талаиново-алмазном троне. Черные одеяния скрывают даже волосы, видно только морщинистое лицо и кисти, лежащие на широких подлокотниках. Его старческие костлявые руки усыпаны перстнями с драгоценными камнями. Лицо застыло в безразличии.
Но он может не скрывать свои истинные эмоции, они мне известны. Жадность, желание жить и править вечно, заполучить небывалую силу во благо своих корыстных целей, а не во имя процветания Андромеды.
Большинство ее жителей, как и в колониальных Карликах, так и остануться прозябать в нищите и без защиты, уповая на судьбу, в то время как имперские наместники будут идти войной на соседние дружелюбные Галактики.
Не встаю, делая вид, что обессилен. На мне электронные наручники.
Ну же, поднимись, где твоя хваленая сила? — император сходит с трона с поднятой рукой, продолжая неторопливо вышагивать по каменной лестнице.
Звуки каблуков отдают эхом в громадном пустом пространстве. Недалеко от меня стоит Конопус, склонив голову в повиновении, а также двадцать недовольных синарцев. Вблизи лестницы выстроились больше двух сотен секурантов.
— Долго же ждали мы тебя, мальчик! Но каждому боги воздадут за терпение! Я не держу на тебя зла, знаешь. Ты молод, непослушен. В твои годы Кэрод был таким же. Но теперь, сын мой, ты станешь частью великого замысла! Благословенный Мирах, дитя Исиды, встань с колен! — император коснулся моего плеча своей рукой. Ее холод проник под одежду. Ледяной взгляд напомнил мне глаза мертвеца. Я не противился и поднялся.