А этот парень — лицо гладенькое, будто у любимого сыночка купца первой гильдии. Голос вальяжный, хоть и сердитый, словно тот же купец журит своего приказчика. Не по провинности, а так, для порядка. А взгляд… Взглянувшего в серые глаза пришельца Большеусого немного передернуло. На него по всякому смотрели — почтительно, с верой или ненавистью, недоверчиво или преданно, по всякому, а с этих серых глаз сочилась брезгливость. Будто пришелец по какой-то надобности изучает труп полусгнившей собаки. Хмыкныл Большеусый в усы, и зловеше поинтересовался:
— И с какого времени ты заявился? Товарищ Сталин интересуется, когда наши потомки стали такими грубыми, такими непочтительными к старшим по возрасту?
Марату словно мешком по голове приложились. Мешком, набитым, если и не булыжниками, то самое малое — березовыми чурбаками. Его только на то и хватило, чтобы выдавить короткую фразу:
— Так ты все знаешь?
Сталин чуть дрогнул уголками губ. Обиженно зачастил:
— Не «ты», а «Вы»! Конечно, знаю. Сповадились, понимаешь, порыгунчики во времени туда-сюда сновать. Спокойно вздохнуть не дают! Если хочешь знать, я с 5 утра на ногах, только собрался немного поспать, пришел ты и ругаешься нехорошими словами.
Марат готов был поклясться, не было у Большеусого оружия поблизости, специально ведь заранее все высмотрел. И резких движений он не делал, никуда не тянулся, ничего не доставал. Но как бы там ни было, чуть придя в себя от такой неожиданной встречи, обескураженно заметил — на него уставилось черное дуло невесть откуда и как появившегося револьвера.
А Большеусый продолжил монолог уже злым и веселым голосом:
— И что, бывалого подпольщика надеялся застать врасплох? Жандармы не смогли, а ты застанешь? Мне даже немного обидно, понимаешь, пришел один, без оружия и хочет диктовать свои условия.
Удовлетворившись произведенным эффектом, перешел чуть-ли не на отческий тон:
— Ты, главное, не бойся и не прыгай назад. Поговорить надо. Револьвер я взял просто для порядка, чтобы ты с перпугу драться не полез. Мягкотелый ведь, ненароком зашибить могу, а нам надо поговорить. Только не прыгай в свое время, обратно не сможешь вернуться.
Стволом указал на свободное кресло.
— Вот, садись туда. Поговорим как серьезные мужчины. Только не убегай, а то не сможешь вернуться, не сможем поговорить. Не бойся, вот сейчас я уберу револьвер в комод, закрою на ключ. Ключ держи при себе, если тебе так спокойнее.
Пока Большеусый проделывал все эти манипуляции, Марат лишь завороженно смотрел на него, послушно сел, покорно взял в руки ключ от комода. Еще бы, он до мельчайших подробностей продумал сценарий своих действий, он пришел Карать и Вершить, именно так, с большой буквы, Карать и Вершить, а тут от него отмахнулись, как от надоедливой осенней мухи. А сейчас еще и успокаивают. Большеусый окончательно добил: налив в бокал вина и всучив в его слегка дрожавшие руки, участливо предложил:
— Выпей, дорогой. Хорошее вино. За бутылкой хорошего вина двум хорошим людям легче найти общий язык.
Марат на автомате опрокинул в себя содержимое бокала, даже не почувствовал вкус. Большеусый цокнул языком, осуждая подобную торопливость, но вслух высказываться не стал. Рассевшись в своем кресле, официальным тоном, будто на трибуне стоит, представился:
— Иосиф Виссарионович Джугашвили. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б). Гражданин РСФСР, по национальности грузин.
Марат и сам не заметил, как отчеканил по предложенному алгоритму.
— Марат Ханович Акбашев, учитель истории. Гражданин Российской Федерации, по национальности — башкир.
Наверное, в тщетной попытке сколь-нибудь сгладить столь вопиющую разницу в статусах, добавил:
— Город Учалы, 2015 год, 5 ноября!
И тут же осекся, уловил — лицо бесстрастно, однако в глазах Большеусого мелькнули веселые искорки. «Вот манипулятор чертов, чего-то своего уже добился, а я даже не понимаю — чего именно», — запоздало раскаялся, однако обдумать свою промашку ему не дали.
— А вот расскажи нам, уважаемый потомок, почему ты на на меня такой злой? Вижу, ты честный и порядочный человек, за какие такие грехи ты не любишь товарища Сталина?
Марат на этот раз не поддался, твердо выдвинул свое требование:
— Все расскажу, ой, как тебе не понравится! Только поначалу объясните, откуда знаете по «попрыгунчиков во времени». Кто и с какого времени приходил, главное — что с ними стало?