Но я нес это гордое знамя. Лицеист тверд и ни перед кем не должен показывать своего недовольства и – ни дай Бог! – высказывать то, что противоречит уставу. Я учусь хорошо, не имею задолженностей, опозданий и замечаний: без пяти минут восьмикурсник Серцев готов нести службу с честью!
Соединение двух седьмых курсов в один восьмой было инициативой директора. Вряд ли кто-то одобрил его решение: в нашем возрасте трудно подчиняться и быть у кого-то на поводке. Нам нужна свобода, открытость, пространство, но никак не соединение с противоположным курсом. Противоположным нам во всем. Лишь взаимное недолюбливание друг друга нас сближало и как-то «роднило».
Я шел впереди, Виталик плелся сзади, останавливался и менял руки, чтобы нести тяжелую сумку. Овальный был полон лицеистами. Старшие, младшие, средние стояли группками, одна другой краше. Старшие устроили столовую, прямо на вещи раскладывая фрукты и редкую сладость - конфеты. Другая компания пела под гитару военные песни, пытаясь спасти себя от лени полезным занятием. Вдали от суеты старших младшие курсы занимались пустыми разговорами - разбившись на кучки, обсуждали оружие или просто последние ненужные новости.
Вдалеке я заметил наш курс и поторопил Виталика. Солтан, заметив меня издалека, вышел навстречу.
«Зная тебя, Серцев, можно и не приходить так рано, чтобы не слушать эти пустые беседы».
Я ему ничего не ответил, лишь искренне улыбнулся и пожал крепкую руку товарища. Солтан, наверное, единственный из нашей четверки понимал меня и разделял моё негодование по поводу нынешних событий.
Причина даже не в том, что успеваемость нашего курса была на уровень выше наших друзей-соперников. Истинной причиной был конфликт между нами, лицеистами. Каждая группа считала себя лучшей, во всех смотрах мы были главными соперниками, главной мишенью. А теперь раз - и соединят. Это как смешать две несовместимые жидкости, два несовместимых элемента - в конечном итоге один другого оттолкнет, не приживется. Мы этого не боялись - мы этого ждали. Мы хотели выйти из этой игры победителями, поэтому решили больше не обсуждать эту тему, дабы не горячить обстановку. Лишь иногда мы с Солтаном после занятия могли с глазу на глаз обсудить накаляющееся напряжение. Я понимал его - он понимал меня. Хотя внешне мы были несколько разные - он был выше меня на полголовы, имел красивый баритон и умную речь. Его светлые недлинные волосы под цвет кожи отдавали желтизной, чем-то даже европейским, как и его имя.
Я же был больше похож на Милана. Невысокий, с длинными по плечи густыми чёрными волосами, он не старался быть в центре внимания. Даже сейчас, подойдя ко всей нашей дружной компании, поздоровавшись со всеми, Милан нехотя и с опаской протянул мне свою белую руку для вялого рукопожатия. Он всегда был скромен и тих, хоть и пользовался популярностью у девушек: их забавляла его манерность и пленила голубизна глаз. Странно, что с моей голубизной глаз я никогда не был окружен ими.
Подошёл Виталик. Солтан искренне был рад его видеть, заботливо приняв сумку и поставив к остальным, он протянул ему свою длинную руку. Виталик, всегда скромный на чувства, доброжелательно поздоровался с друзьями. По духу ближе ему был Милан. Поэтому, поздоровавшись и с ним, они вместе отошли, сказав, что скоро вернутся. Мы остались наедине с Солтаном и толпой ожидающих лицеистов.
Долго я, окруженный сумками, смотрел на своих сокурсников. Короткие весенние каникулы мы провели вдали от повседневной лицеистской суеты, каждый приехал с огромным багажом историй о поездке домой. Я провел у родителей всего шесть дней, не отходя от них ни на секунду. Здесь, в высоких стенах лицея так не хватало чего-то родного, близкого. Поэтому, снова окунувшись в пучину серых будней, я подолгу стоял у окна, вспоминая вкус горького молока и душистой мяты.
А уже через пару минут нас ждет распределение. Солтан теребил в руке надоевшую ему серебряную цепочку, изредка посматривая на ребят из старших курсов.
«Как провёл каникулы?» - вдруг спросил он первый.
Я и не знал, что ответить. За эти несчастные десять дней четыре дня я потратил только на дорогу, поэтому каникулы прошли незаметно, как я ему и ответил.
Мои родители сейчас в Новочеркасске. Небольшой городок под Ростовом-на-Дону знаменит лишь только своим Кафедральным собором. Дорога домой после тяжелого учебного года напоминала поездку далеко за океан: тяжелая, труднопереносимая мною дорога утомила и наскучила уже на вторые сутки. Но ожидания себя оправдали: радости родителей не было предела.