Семье Мамонтовых:
папе – Федору Григорьевичу,
маме – Валентине Григорьевне,
брату – Владимиру Федоровичу
п о с в я щ а е т с я
От автора
Прожитая жизнь не дает мне покоя. События, встречи, разговоры стучат в моей голове и просят выхода. Ими перегружена моя память. Я поняла давно: это должно быть запечатлено на бумаге. СЛОВО – вот что поможет мне, и слово я могу оставить на память.
С чего начать? С воспоминаний самых дорогих и ярких – воспоминаний о семье, в которой я выросла, о детстве, юности. Мои дорогие родители были главными героями этого отрезка моей жизни, и мне хочется высказать всю ту благодарную любовь к ним, которую я, может быть, не сумела выразить им при их жизни. Таким образом я воздам им должное. В моих мыслях они всегда со мной, и эта автобиографи-ческая повесть поможет мне ощущать их совсем рядом. Это нужно мне самой, это нужно и моим близким.
Человеку свойственно осмысливать свою жизнь. Говорят, жизнь – это не те дни, которые прошли, а те, которые запомнились. Запомнилось многое, и все хотелось описать, дойти «… до сущности протекших дней, до их причины, до оснований, до корней, до сердцевины…». Мысленно я проживала каждый год заново с той поры, с какой себя помню – лет с четырех, с пяти. Иначе виделись свои промахи, недоработки, мотивы поступков людей, окружавших меня. Возникали новые версии в толковании каких-то событий. Но излагала я преимущественно факты, ибо в своем прошлом, как и в истории вообще, отчетливо видятся факты, мотивы же и последствия можно переосмысливать. Книга охватывает 27-летний период – с послевоенных лет и до начала годов 70-х, на который пришлись мои молодые годы. Данное повествование – это желание сохранить прошлое, не забыть себя прежнюю. Все, что прошло, оно со мной. Я храню это в памяти из уважения к своей семье, к традициям своего народа, к стране, в которой я родилась и выросла. Книга не есть подробная хроника или летопись жизни семьи, скорее это – этюды о детстве и юности, о становлении личности и подготов-ке к самостоятельной жизни и труду. Но, думаю, что описанный опыт жизни семьи, в которой я выросла, достаточно хорош и поучителен. Я до сих пор восхищаюсь этой семьей и считаю ее лучшей в своей жизни. Низкий поклон и благодарность моим родите-лям! Им, а также дорогому моему брату посвящается эта книга.
Лариса Федоровна Мамонтова
Эту повесть, начатую 14-го марта 2005г., я пишу издалека. Издалека по времени, десятками лет отделяющему меня от описанных событий. Издалека географически: с другого континента, из другой страны, другого города. И сейчас, глядя на чужую землю, я вижу себя маленькой девочкой в далеком суровом снежном краю, где я выросла, где была прожита большая часть моей жизни. Имя этому краю – Дальний Восток России, земля, открытая отважными первопроходцами и путешественниками. Город моего детства – Хабаровск – носит имя одного из них – Ерофея Павловича Хабарова.
Пусть не в обиде на меня будет другой российский город – Чита, где 17-го июня 1945г. родилась я. Спустя год, наша семья переехала в Ташкент. Там жила почти вся папина родня. Родители рассказывали, что среднеазиатский климат не подошел мне, и вскоре мы переехали в Хабаровск, теперь уже поближе к родственникам по маминой линии, жившим на железнодорожной станции, недалеко от Хабаровска. В Чите, к сожалению, побывать больше не пришлось.
Хабаровск, как, наверное и каждый город России, сильно преобразился за минувшее полустолетие, особенно, как пишут мне мои институтские подруги, в последние годы. Сооружен автомобильный и пешеходный мост через реку Амур, появились великолепные соборы и храмы, новые жилые районы, дорожные развязки, построен цирк и многое другое. Гордо возвышается над Амуром легендарный Утес – визитная карточка города. Как и в мою бытность, о городе можно сказать словами популярной среди дальневосточников песни композитора Д. Покраса на слова Б. Южанина:
«Ты сердцу и близок и дорог,
Далекий таежный наш край.
Растешь ты, родимый наш город,
Цветешь ты, как солнечный май.
Широкий Амур тебя нежно ласкает
Своей голубою волной.
Хабаровск, амурский красавец,
Хабаровск, наш город родной!»
Но в те далекие времена, годы моего детства – послевоенные 50-е, 60-е – город имел весьма скромный вид, а его окраины, застроенные частными домами, круглыми глиняными бараками, выглядели и вовсе бедно. На одной из таких окраин, именуемой Слободка Карла Маркса, находился наш дом. Улица наша носила имя героя Гражданской войны – Сергея Лазо. Весь этот район располагался за Железнодорож-ным вокзалом.
Улица С. Лазо, беря свое начало у вокзала, некруто спускалась в овраг, разрезавший едва ли не всю территорию Слободы. По дну оврага протекал довольно широкий ручей, забранный под дорожным покрытием в широкие бетонные трубы. Миновав понижение, дорога вновь поднималась в гору, к улице Большой. Кроме частных домов, здесь размещался продовольственный магазин, два-три киоска, небольшая поликлиника. Зато в конце этой улицы красовалось внушительное четырехэтажное здание Средней школы №13 желтого с белой окантовкой цвета. Улица Большая выходила на главную дорожную магистраль города – улицу имени Карла Маркса, центральная часть которой в настоящее время названа именем Муравьева-Амурского. Но это пространство я освоила позже, когда пошла в школу. Дошкольные же годы проходили, в основном, вблизи от дома.
1. Дом на улице С. Лазо
Их было четыре – двухэтажных дома, стоящих в ряд, один за другим, торцами к дороге. Три из них серого цвета – цвета сильно потемневшего от времени дерева, и наш – четвертый – белого. Был он поштукатурен и побелен. Дома примыкали к огороженному забором и охраняемому Военному Гарнизону, называвшемуся в народе «Бригада». То было крупное военное формирование, куда входило и военизированное предприятие Связи, где работал инженером мой отец. В то время оно называлось – Военная база.
Много позже я начала понимать, что детство мое прошло в самом «чреве» сил Дальневосточного Военного Округа, призванного охранять восточные рубежи Родины, где:
На границе тучи ходят хмуро
Край суровый тишиной объят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.
Там врагу заслон поставлен прочный,
Там стоит, отважен и силен,
У границ земли дальневосточной
Броневой ударный батальон.
Спустя еще какое-то время, когда набирали силу гласность и демократия, стала понятной и еще одна причина дислокации большого количества вооруженных сил на Дальнем Востоке, но об этом будет сказано ниже. А пока что вернемся к нашим домам, окруженным километровыми запретными зонами, вышками с часовыми, военторгами и прочими атрибутами «осадного» положения. В наших домах, населенных в основном гражданскими людьми, жили также и семьи военных.
Помню отдельные эпизоды того периода жизни, когда мне не было еще четырех лет. Наша семья жила на первом этаже «белого» дома в небольшой комнате, 12-14 кв. м. площадью, в коммунальной квартире, где в двух других таких же комнатах жили семьи по три человека и более.
Запомнился сам дух послевоенного времени, который отличался коллективизмом, сплоченностью, общим подъемом, радостью, пришедшей с окончанием войны. После работы по вечерам из окон домов неслась музыка, песни: «Синий платочек», «Летят перелетные птицы», «Где ж вы, где ж вы, где ж вы очи карие», и другие.
Неподалеку была разбита волейбольная площадка, где вечерами после работы проходили захватывающие спортивные баталии. Правда, принимало в них участие лишь мужское население домов. Любил играть в волейбол и мой отец. За самодельными столиками во дворе сидели любители поиграть в домино.
Летними вечерами, когда темнело, у одного из домов часто показывали кино. Приезжал киномеханик, прилаживался экран, скамьи стояли на траве. Уж не помню, взымалась ли за это плата, но собиралось обычно едва ли не все население округи. Кино любили безмерно – и взрослые, и дети. С той поры разве что фильм «Тарзан» надолго остался в памяти. Часто ходили мы в кино и в «Бригаду».