В дальнейшем я встретила в Хабаровске двух-трех человек из с. Шереметьево, приезжавших по делам в наш город. От них я узнала, как хорошо отзывались после моего отъезда обо мне там люди. – У нас ее все любили! Какая «золотая» была!
Летом, бывая в Пединституте, я узнала, что и мой учитель – А.П. Нечаев хлопотал о выделении ему в новом учебном году одной аспирантской единицы – для меня, по давней нашей договоренности. Теперь у меня был выбор: Педагогический институт или Академический. Я предпочла последний, чем вызвала недовольство профессора. Но вскоре на это место нашлась другая кандидатура.
Время шло, и нужно было форсировать подготовку к экзаменам. Я стала регулярно ходить в Краевую библиотеку и конспектировать труды по философии, которые еще оставались не прочитан-ными. В их числе были и работы с биологическим уклоном. Самой объёмной и значительной стала книга ученого-эволюциониста Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», которую я читала и конспектировала с огромным интересом, засиживаясь в библиотеке каждый раз до ее закрытия.
Эти строки я пишу в апреле 2007-го года, в дни, когда мировая общественность отметила 200-летие со дня рождения Дарвина. Его идеи об эволюционном, то есть постепенном развитии всего живого на Земле и о том, что мир природы лучше объясняется естествен-ным отбором чем существованием Творца, актуальны по сей день. Эволюцию отрицать нельзя. Даже сам Папа Римский – Бенедикт XVI-й говорил: «Существу-ет множество научных доказательств эволюции, которая представляется очевидной реальностью; эти сведения расширяют наши знания о жизни». Историческая геология, палеонтология, археология и другие области знания вполне подтверждают эволюционную теорию Ч. Дарвина. Обширные коллекции ископаемых животных в Музеях естественной истории мира – прямое доказательство изначального существования более примитивных форм жизни. Шло ли развитие плавно или скачкообразно – это уже другой вопрос. Главное, что постепенное развитие живого на Земле имело место.
Занималась я и в библиотечном зале дальнево-сточной литературы, собирала материал для характеристики природных условий бассейна Нижнего Амура. Это нужно было для написания реферата. Выписывала также сведения о нижнеамур-ской растительности, о кедре корейском и древесно-кустарниковых видах, сопутствующих ему и вместе с ним выпадающих из растительного покрова на северной границе произрастания кедрово-широколист-венных лесов.
В конце лета, возвращаясь из экспедиции по Камчатке, в Хабаровск ненадолго заехали Нина Сергеевна – у нее здесь жил брат Коля – и Виталий Павлович. Они пришли к нам домой. Я засуетилась, хотелось встретить их получше. Родители были дома. мама быстро поджарила картошку. Она красиво резала ее небольшими брусочками, добавляла сало шпик, которое всегда имелось в морозильнике. Мы усадили гостей за стол. Нина Сергеевна потом вспоминала эту «картошечку» как отлично приготовленное блюдо. Мы договорились о сроках моего приезда во Владивосток и о том, что жить во время экзаменов я буду у них.
В гостях у нас побывала и моя двоюродная сестра Полина, приезжавшая теперь ежегодно из Эстонии проведывать свою маму – тётю Наташу. Я показывала Полине свой новый, посвященный Польше, альбом.
145. Экзамены во Владивостоке
В середине сентября я поехала во Владивосток. Нина Сергеевна и Виталий Павлович очень радушно приняли меня, выделив отдельную комнату в своей просторной 3-х-комнатной квартире дома, стоявшего чуть в стороне от проспекта «100-летия Владиво-стока». Общение с этими людьми было для меня подарком судьбы. Они были не только дружной супружеской парой, но и прочным творческим союзом. Их сближало единое информационное пространство, общая профессия – наука ботаника. – Смотреть надо не друг на друга, а в одном направлении, – говорила Нина Сергеевна. На первом месте стояла работа. Но и свободные от работы часы, казалось, раздвигали свои границы и заполнялись приобретением все новых и новых научных знаний и умений. Центральное место в их квартире занимала широкая коричневого цвета стенка с научной литературой. На подоконниках – экзотические растения. Ничего лишнего, зато много совместных дел и общих интересов. Они живо вникали в мои дела, учили, давали советы.
Стояла теплая солнечная погода. Осень в Приморье – роскошная, богатая красками пора. Настоящий «бархатный сезон». Но для меня началось горячее время – экзамены, экзамены. При Дальневос-точном Государственном университете - ДВГУ в октябре я должна была сдать кандидатский экзамен по философии и вступительный – по английскому языку. Вступительный экзамен по ботанике вместе с рефератом сдавался последним в самом БПИ СО АН СССР. И я продолжала подготовку ко всем этим испытаниям.
Черновик реферата был еще «сырым», его надо было правильно скомпоновать, доработать, соответ-ственно оформить. Галина Эразмовна, как будущий мой руководитель, хотела, чтобы реферат выглядел уже как научная статья. Но в принципе он должен был иметь вступление с кратким изложением сути проблемы, отдельные соответственно озаглавленные части, заключение и список использованной литературы. Посвящен мой реферат был дальневосточным кедрово-широколиственным лесам на северной границе их произрастания.
Переделывать черновой вариант реферата учила меня Нина Сергеевна. – Представим, что мы шьем кукле платье, – говорила она. Для этого нужны ножницы и клей. При необходимости какой-то фрагмент текста отрезаем от черновика и приклеиваем к той части рукописи, где он лучше подходит по смыслу. Каждый абзац текста должен заключать в себе законченную мысль. Писать тексты, даже черновые, она советовала мне только на одной стороне листа, и так я делаю до сих пор. В настоящее время такую перекомпоновку набранного текста легко осуществля-ют на компьютере.
И я работала над рефератом то в библиотеке читального зала БПИ, то дома, то в читальном зале городской библиотеки, находившейся недалеко от дома, куда мы ходили вместе с Ниной Сергеевной. Она редактировала и готовила к защите свою кандидатскую диссертацию, посвященную злаковым растениям.
Так я составила новый вариант реферата и дала его прочесть Виталию Павловичу, который легко обнаружил в рукописи пробелы. Его замечания, сделанные в очень деликатной форме, попадали в точку. И в тот раз, и в будущем я неоднократно убеждалась в его блестящих редакторских способностях. Я снова резала и клеила и какие-то куски текста переписывала заново и снова давала читать. Таких рабочих вариантов было не один и не два и не три. И в самом деле, рукопись становилась все более стройной и логичной. Но в какой-то момент я почувствовала, что улучшить уже ничего больше не смогу. Я сказала об этом своим учителям, и они разрешили переписывать реферат начисто. Получилось 24 страницы рукописного текста. Его прочитала Галина Эразмовна. Рукопись была настолько хороша, что моя руководительница заподозрила подделку: писала, дескать, не я сама, а мои покровители – Нина Сергеевна с Виталием Павло-вичем. Но они опровергли эту версию, сказав, что не знают литературы по Нижнему Амуру. И вместе с другими документами для поступления в аспирантуру я сдала реферат Ученому секретарю БПИ.
Следующим этапом был экзамен по философии, сдавать который полагалось при админи-стративном корпусе ДВГУ, и мне для решения административных вопросов и для консультаций приходилось много колесить на троллейбусе: то в центр города, то в Академгородок, что отнимало много времени. Уже перед самым экзаменом я, как в студенческие годы, выбрала себе место для подготовки – свободную аудиторию в корпусе истфака, располагавшегося на улице Ленинской, что было ближе к остановке троллейбуса. Уединившись, я читала там главы учебника, одну за другой. На самом экзамене вопросы попались не сложные, и за ответ я получила «отлично». Я слышала, как экзаменаторы говорили между собой, что много пятерок поставили в этот раз. – Может быть мы снизили требования? – спрашивал один у другого. – Нет, просто в этом потоке идут поступающие в аспирантуру, вот они и подчитали курс.