«Я решила рассказать тебе свою маленькую история. Почему маленькую? Да потому что у таких, как я не бывает длинных историй, все мы сгораем быстро, как мотыльки...ночные мотыльки. Почему я решила написать это письмо? Соврать? Сыграть невинную жертву мельницы жизни? Думаю играть уже не имеет смысла. Ведь правда? Ни ты, ни я не можем приписать себе невинность, глупость,..идиотизм. Да и ни к чему этот самообман. Я расскажу свою историю-хочу, чтоб хоть один человек запомнил меня (даже у осужденного есть право на последнее желание-чем Я хуже?). Возможно я буду клясться в любви с первого раза (да, звучит не очень, но я же обещала правду и ничего кроме правды), возможно буду искусно изображать страдалицу с разбитым сердцем, а возможно просто расскажу, а ты, быть может, и не вспомнишь меня.
Да, мне хотелось бы начать это письмо с описания погоды, которая навевала на сердце грусть; с испытываемых мной непонятных чувств, и смутного томления в груди. И погода, и интуиция, и окружающий мир разочаровал. Не было грустного дождя, не было томного вечера и дымного зала, и даже кофе не остывал в моих ладонях, и вино я задумчиво не потягивала...Все было обычно, как в любой другой рабочий день. Видавшее виды помещение, сальные взгляды клиентов, меланхолично- усталые - проституток, и фоном- невзрачное музыкальное сопровождение, должное настроить нас на рабочую волну. Ха! Баллада о любви в борделе!
Спрятавшись от прямых и похабных взглядов, я молча разглядывала посетителей. Мысли посещали меня отнюдь не поэтические. В этой дыре я была не самой лучшей, не самой умелой, не ...в общем не самой. И выбирать с кем ложиться, а с кем нет мне никто не позволял. Грязной душой уличной девки я понимала, что долго так продолжаться не может, и в который раз размышляла над призрачным будущим, хотя по мнению большинства клиентов вариантов было немного-либо пирс самоубийц, либо какая-нибудь зараза, которой в нашей работе было с избытком. Всепрощающую любовь ждать тоже не приходилось- в проходном борделе зачастую даже имени никто не спрашивал, и уж явно не трудился заглянуть в лицо, а тем более в душу (смешно-душа у проститутки). Поэтому, когда плеча коснулся распорядитель, я молча двинулась за ним- и на мою серую внешность нашелся клиент. В затертом, замызганном, пропахшем потом, сигаретами, чужими эротическими желаниями и нашими несбывшимися надеждами номере ждал Ты. Не обижайся, но я не потрудилась рассмотреть твою внешность, а если совсем честно, то мне было плевать. Что с того, что ты бы был красивый или страшный, старый пропойца или молодой юнга, опытный донжуан или стеснительный девственник. Я просто выполняла свою работу. Хотелось бы мне написать и про неземное притяжение двух людей, которых свела вселенная, и про великую любовь, вспыхнувшую на пепелище. Ты трахал меня молча.
И не было бессонной ночи, и слез в подушку тоже не было. Мы крепко спим, без сновидений.
И снова был новый день, и снова был опостылевший зал и снова был..ты. Я узнала тебя по шраму на бедре. Смешно? Но выше я тебя тогда еще не знала. А шрам запомнился, он был похож на мою жизнь- темный, странный, страшный. Ты снял меня на ночь. И после первого раза( ты стоял и курил у окна, разглядывая корабли стоящие в порту( да, да я портовая), ты попросил сыграть в любовь, настоящую, и в "первый раз". В твоем голосе мне послышалось что то похожее на боль(или с возрастом я становлюсь сентиментальной). Я помнила его, пожалуй, только его я и помнила. Потом ты выкупил меня на два дня, а потом закрылся в номере на неделю один. Спустя неделю снял еще на ночь. Той ночью ты дарил мне ласку, нежность, страсть. И да, я завидовала той, которую я заменяла. А утром ты пропал и только адрес на измятом листке бумаги мог что то сказать, но не сказал.
А я вдруг вспомнила тебя.»
Мужчина слепо смотрел перед собой. Внезапно груз прожитых лет придавил его всей тяжестью. Перед его глазами мелькали сотни сломанных им судеб. В голове мутнело от осознания. Не осознавая до конца своих действий, он встал, уронив стул, и пьяной походкой побрел к выходу. Вышибала, собравшийся было подтолкнуть беспутного пьяницу, испугано отпрянул. Из сильного, здорового мужчины, зашедшего в эти двери совсем недавно, будто выкачали всю жизнь. Глаза, раньше горевшие огнем бесшабашного веселья, были подернуты мутной пеленой. Лицо осунулось, поникли плечи. Звук хлопнувшей двери привел охранника в себя. Сплюнув вслед странному , он вернулся к своей работе.
А немолодой торговец живым товаром шел искупать свои грехи.
***
Был вечер, было море, была пристань и пирс уводил далеко от берега, не давая свернуть и передумать. Мутный диск солнца медленно тонул на горизонте. Последние лучи светила мучительно пытались пробиться сквозь рваную пелену хмурящегося неба. Лучики, которым удалось проскользнуть могли бы подарить нечаянному зрителю превосходное зрелище: они отражались в темной воде, прыгали на гребне волн, как будто пытаясь задержаться в этом дне. Насладиться этим чудным зрелищем было некому- та, которая стояла, устремив взгляд на горизонт, не видела перед собой ничего. Перед ее глазами стоп-кадрами мелькала ее никчемная жизнь. Стряхнув оцепенение, она шагнула к краю и…испугано вскрикнула, почувствовав обхватившие ее мужские руки.
***
Волны мягко набегая, бились о борт судна и, шаловливо рассыпаясь брызгами, убегали обратно, чтобы напасть на неприступный борт корабля еще и еще раз. Мужчина наблюдал за этой игрой уже не первый год. Он подозревал, что волны живут своей, особой жизнью и все понимают. Он смотрел на горизонт, наблюдая, как на границе между небом и водой медленно зарождается полоска света. Первые вестники нового дня стремились дотянуться, как можно дальше, даря и небу, и морю частички солнца. Первые лучи будто вдыхали жизнь в простор моря, и волны, мягко разбегаясь, несли солнечные блики все дальше и дальше, заражая светом весь морской простор и разбиваясь где то о берег золотистыми искрами. Теплые женские руки мягко коснулись его плеч. Закутавшись в шаль, она зябко передернула плечами. Смущенно краснея под его взглядом, уткнулась в его плечо. А он впервые за долгие годы одиноких морских скитаний был не одинок. И счастлив. Просто счастлив.
Он почти не почувствовал ничего, только сердце, вдруг пронзенное кинжалом, вздрогнуло и остановилось. Она проводила взглядом безжизненную оболочку, которую волны бережно забирали в свои объятья, окинула взглядом горизонт и равнодушно отвернулась. Спокойно вернулась в каюту и, скинув верхнюю одежду, нырнула в кровать. Глаза слипались и жутко хотелось спать.