«Политиков» нередко отличали жадность, замкнутость, подозрительность. Они предпочитали общаться с себе подобными, не делиться с остальными сидельцами (в которых видели уголовников и «врагов социализма»). В прошлой вольной жизни «литёрки» были «элитой». На воле они стояли в стороне от бурь и потрясений, довольство и достаток считали нормой жизни. На этапе, в камере в крайнем случае делились с ближайшим товарищем своего круга. Делить на всех для них казалось диким. А вдруг ты подкармливаешь бандита или кулака?! Считая себя осуждённым несправедливо, «литёрка» воспринимала остальных как «настоящих преступников». Именно поэтому презрение и ненависть к «политическим» были характерны не только для блатных — они находили поддержку среди «мужицкой» массы. А крестьянские парни тянулись к «блатному братству». «Босяк» и «мужик» легче понимали друг друга, нежели «контрика». Он был не их круга.
И вот теперь решите сами: мог ли в конце 1930-х арестантский мир дружно запеть песню, сочинённую «литёрками» по поводу какого-то только их и касающегося указа?! Исключено.
Да и самим «литёркам» было не до сочинительства. Это время пришло позднее. Ряд самых известных и пронзительных шедевров лагерного песенного фольклора — «Я помню тот Ванинский порт», «Не печалься, любимая», «Угль воркутинских шахт» — создали, несомненно, профессиональные поэты. Но они, уже прошедшие к тому времени огонь и воду, выражали страдания общей арестантской массы. А в период Большого террора «контриков» никто особо не слушал: страшно далеки они были от народа…
«Дранг нах Норден»: «немецкая» версия
Наконец, нельзя пройти мимо ещё одной версии, которую выдвинул Евгений Пинаев — автор очерка «Зона комфорта. О художнике Льве Вейберте». О своём герое Пинаев пишет: «Душой и делами он находился в лесах и горах милого ему Северного Урала, куда попал в начале Отечественной войны, как человек подозрительной национальности, по сталинскому указу. Вождь народов полагал, что немец, даже свой, доморощенный, должен если не хлебать лагерную баланду, то работать за колючей проволокой, с автоматчиками на вышках… Трудовая армия — это не та армия, где дают ордена за трудовые подвиги. Здесь иное. “Кого ни спросишь, у всех указ”, а это значит — лесоповал, лесозавод, угольный разрез Богословскугля… Пресловутый указ действовал до 1949 года».
И далее автор не раз повторяет в связи с советскими немцами ту же песенную строку. Пинаев имеет в виду указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 года. Этим актом была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья, а все жители немецкой национальности депортированы в глубь страны. Указ прямо обосновал эту меру национальной принадлежностью граждан:
«По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населённых немцами Поволжья.
О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал, — следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти.
В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в Республике немцев Поволжья или прилегающих районах, и случится кровопролитие, Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.
Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьёзных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить всё немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землёй и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах.
Для расселения выделены изобилующие пахотной землёй районы Новосибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности.