Однако экономили и на мешках. Писатель Гавриил Колесников, бывший колымский зэк, пишет в рассказе «Нечаянная радость»:
«В сарае штабелем лежали мёрзлые трупы. Все они были одинаковы: худые, костлявые, почти без ягодиц. Вспоротые животы их были небрежно зашнурованы обрывками грязных бинтов… Солдат полуразъяснил, полуприказал:
— Заходите по одному и берите…
Мы заходили по одному, как приказал солдат. Брали из штабеля труп. Ставили его на голову или на ноги. И нам и ему это было совершенно всё равно. Мы прилаживали мёртвого товарища на плечо, чтобы поудобней, и выстраивались со своей скорбной ношей вдоль длинного барака около больницы… Мы пошли… На плече у нас были длинные, как обрубки лиственницы, трупы.
Солдат увёл нас недалеко, километра за три от лагеря, к глубокому разведочному шурфу. И когда мы проходили мимо этой ямы, конвоир размеренно, как маятник, командовал:
— Бро-сай! Ки-дай!..
Мы легко сбрасывали свои ноши в шурф. Закапывать могилу не стали. Видимо, её полагалось заполнять до отказа».
Не всякому трупу выпадало даже «счастье» быть засыпанным… Так что даже то, что труп во время транспортировки до могилы накрывают бушлатом, может свидетельствовать о проявлении уважения к покойнику. Хотя бушлат, конечно, затем уносили. Мёртвому он без надобности…
Но почему же блатари охотно подхватили, в общем-то, «фраерскую» песню, пусть даже слегка изменив её? Неужели она была так близка их босяцким душам? Представьте себе, да! Драконовский указ оказался общим для всех групп лагерников. Не случайно глава из романа Михаила Дёмина прямо называется — «Кого ни спросишь, у всех указ…». Бывший вор перечисляет самые разные типы «указников»: аферистов-«чернушников», которые занимались мелким мошенничеством на рынках; «кукольников», подсовывавших под видом дефицитного товара разного рода «обманки»; преподавателя-филолога, чья вина заключалась в том, что он «морально развращал учащихся, знакомя их с порочной буржуазной культурой: с творчеством Селина, Джойса и Кафки»; военного, осуждённого по доносу… Сам Дёмин с подельниками обвинялся в том, что ограбил спекулянтов: «В соответствии с новым кодексом двух моих товарищей… приговорили к десяти годам лишения свободы. Мне же, как самому молодому и незрелому, дали шесть лет лагерей “со строгой изоляцией” и по отбытии срока наказания — три года ссылки в “отдалённых местах”»[15]. Как прокомментировал случившееся автор: «Указ увеличил все срока примерно втрое».
Дёмин прав. Сравним для наглядности новые сроки с прежними. Статья 162 УК РСФСР «Тайное похищение чужого имущества (кража)»:
а) без применения технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, — лишение свободы или исправительно-трудовые работы на срок до трёх месяцев; совершённое при тех же условиях, но вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи, — исправительно-трудовые работы на срок до трёх месяцев;
б) совершённое повторно или в отношении имущества, заведомо являющегося необходимым для существования потерпевшего, — лишение свободы на срок до шести месяцев;
в) совершённое с применением технических средств, или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, — лишение свободы на срок до одного года;
г) совершённое частным лицом из государственных и общественных складов, вагонов, судов и пр. путём применения технических средств, неоднократно или по сговору с другими лицами, — лишение свободы на срок до двух лет или исправительно-трудовые работы на срок до одного года;
д) совершённое из государственных и общественных складов и хранилищ лицом, имевшим особый доступ в таковые или охранявшим их, путём применения технических средств или неоднократно, а равно всякая кража из тех же складов и хранилищ, при особо крупных размерах похищенного, — лишение свободы на срок до пяти лет;
е) мелкая кража, независимо от её размеров, совершённая на предприятии или в учреждении, — карается тюремным заключением сроком на один год.
15
У Дёмина, несомненно, описка: не в соответствии с новым кодексом, а в соответствии с новым указом. Уголовный кодекс в то время не менялся.