Танк содрогнулся от нового попадания. Задолбали эти гаубицы, третий раз гусеницу рвут, и я контузию получаю. «Ахт-ахт» за эти сутки я так и не заметил, видимо немцы ещё не дошли до их применения. У меня сработала аптечка, сознание прояснилось, поэтому нащупав их позицию хоботом ствола орудия, я прицельно выстрелил, благо те стояли на прямой наводке, а не в укрытии. Бой заканчивался, мы отходили, приказ пришёл, так что маневрируя я двигался задним ходом, и вот порвали гусеницу. Пока шло восстановление, я разбил фугасами гаубицы, и двинул дальше. Сам бой, в котором я участвую, шёл уже три часа, экипажи других танков по мере расходования боеприпасов и топлива выходили из боя, что похоже подходил к концу. Я же продержался дольше остальных, прямо в бою его пополняя, поэтому по факту и прикрывал отход, общаясь с командиром первой роты, который сменил сгоревшего в своём «КВ» комбата. В этот раз, несмотря на то что бой был ночным, жатву я собрал богатую. Шестьдесят тысяч баллов на танке, около пяти в личном деле, три с половиной миллиона на счету. Хорошо заработал. Даже один миллион потратил на улучшение танка. Сейчас же отойдя в темноту и развернувшись, я разогнался, догоняя наших. Отошли мы не так и далеко, вставая на ночёвку. Сам я загнал танк в овраг, активировав опцию «маскировочной сети», самой сети там не было, опция такова, что пока не сосредоточишься на том месте, где стоит танк, не заметишь его, взгляд соскальзывает. Магия, мать её. И вот заглушив двигатель, я выбрался наружу, прихватив автомат и пару плащ-палаток, забрался под танк, один плащ на землю, другим укрылся, и почти сразу вырубился. Шлемофон заменил подушку. Все вокруг занимались тем же самым, сил ни на что не было. Тылы неизвестно где, так что пополнить боепитание нечем. Ничего, утром отыщем что нужно, всё сделаем, а сейчас у всех было только одно желание, спать.
Утром меня резко разбудили. Потрясли за сапог. Я за автомат было схватился, но к счастью обнаружил что это наши. У кормы стояло трое, лейтенант, не знаю его, и двое красноармейцев. Выбравшись наружу, зевая и потягиваясь, я уточнил у соседей кто это, отмахнувшись от лейтенанта. Оказалось те были из комендантской роты корпуса. А ну да, вчера давали мне трёх бойцов из этого подразделения в качестве охраны, только в ночном бою те потерялись. Может из-за этого те меня разбудили? Танкисты батальона, с которым я ночью вёл бой, с интересом наблюдали что будет дальше, но не вмешивались. Бойцы, обычные красноармейцы, так и стояли рядом, а лейтенант сообщил, что меня срочно затребовал комкор, он тут, чтобы меня сопроводить к генералу. Повесив на плечо автомат, я поправил шлемофон, вытащив обе плащ-палатки, и свернув их в один тюк, забросил на корму, надеюсь, не пропадут, ну и направился за посыльным, что без охраны ходить не может. Причём как я понял, шли мы в сторону дороги, где видимо и находился штаб корпуса. Да техника его на моей тактической карте отображалась, так и понял. Там генерал был, а рядом с ним алела точка врага, он среди командиров находился. Не его ли усилиями меня выдернули в штаб?
Я пытался задавать вопросы, но лейтенант отвечал одним словом: не велено. Мы отошли метров на сто, как вдруг перед глазами зажглась надпись: До самоликвидации танка осталось 59 секунд… 56…
– Быстро назад! – заорал я. – На танке стоит система самоликвидации, она активируется, если я уйду от танка далеко. Совсем забыл про эту систему!
Развернувшись, я рванул обратно, благо мне никто не мешал. Отсчёт сначала остановился, а потом совсем пропал. Надо сказать, я вздохнул с немалым облегчением. Вернувшись обратно с сопровождающими, я велел им взбираться на броню, с ветерком прокачу, а сам, прихватив тюк с плащ-палатками, аккуратно забрался в боевой отсек танка, отложив в сторону тюк и автомат, дальше закрыв люк, подсоединил штекер шлемофона, ну и выбравшись из оврага, ревя двигателем направился к штабу. Тут метров четыреста. На самом деле, чего это я пешком пошёл? Правда, стоит отметить, что теперь я в курсе об ещё одной опции моего танка. Если я удаляюсь от него на сто метров, идёт отсчёт самоуничтожения бронемашины. Значит, укрывшись в стороне, в окопе, управлять я ею не смогу. Печально, но буду теперь знать.